делать это дважды!)
И конечно, мы прочли все до единой книжки о детских именах, выпущенные в Северной Америке. Я серьезно склонялся к Элизабет или Мэтью. На самом деле я хотел бы выбрать Матиаса, немецкую версию Мэтью, но понимал, что в этой битве мне не победить. Я даже не пытался. Лисса быстро наложила вето на Элизабет из-за какой-то своей бывшей соседки по квартире, с которой у них не заладились отношения. Лиссе нравились Бенджамин и Хлоя. Увы, у нас был кот по кличке Бен, и после этого называть нашего сына Беном было… ну, как-то странно. Я наложил вето на имя Хлоя, поскольку живо воображал себе дразнилки на детской площадке: «У Хлои во рту помои».
После ультразвука на двадцатой неделе мы выяснили, что мои молитвы не остались без ответа. У нас будет девочка. Мое сердце едва не выскочило из груди, когда я сумел совместить конкретный образ с ребенком, растущим внутри Лиссы. Маленькая девочка. Наконец-то реальность отцовства начала казаться мне более привлекательной.
И теперь мы могли остановиться на конкретном имени. Мне всегда нравилось имя Клэр, ибо оно несло в себе ожидание ясности[1]. Лисса согласилась. Клэр Дилэйни Каллахан – вот какое имя должно было быть у нашей малышки.
Это была нелегкая беременность. Бóльшую часть первых шести месяцев Лисса страдала от утреннего токсикоза. Она часто жаловалась, говоря, что не имеет значения, чтó выбирать на ужин, поскольку он все равно не задержится в ее желудке надолго. У Лиссы то и дело подскакивало кровяное давление, и существовала реальная угроза ее здоровью и жизни малышки. Я чувствовал себя потерянным, не зная, чем помочь, – как это случается со многими мужчинами. Моей задачей было подготовить дом к новому пополнению семьи, мотаться по разным неотложным делам и держаться подальше от всего остального.
Тот октябрьский вторник начался как ничем не примечательный обычный день. Я поехал на работу, а Лисса направилась в кабинет своего врача, чтобы проверить давление. Около полудня раздался звонок от Лиссы. Ее доктор был обеспокоен. Кровяное давление подползло к опасной зоне, и было решено, что нам надо рожать. Сегодня. Я тут же сорвался с работы и помчался в больницу. Лисса неловко поднялась с кресла, издали завидев меня в комнате ожидания. Глаза ее сверкали предвкушением. Мы оба улыбались. Настал день, когда мы познакомимся с нашей Клэр.
Как только Лиссу оформили в больнице, началось ожидание. Лиссе дали окситоцин, и мы ждали, пока он подействует. Жене было жарко, а я трясся в ознобе. Свернулся калачиком на маленьком диванчике, полностью одетый, и укрылся одеялом. Окситоцин действовал медленно. Мы посмотрели утренние новости, потом игровые шоу-программы. Я тревожился и чувствовал себя совершенно бесполезным. Я мог носить Лиссе лед в кубиках, но помимо этого мне было нечем заняться. Врачи и медсестры приходили и уходили, каждый бросал взгляд на таблицы и аппараты, проверяя, как развиваются