не любят? Так давай заставим их заплатить за это. Давай по таблеточке и всё пройдёт.
Весь разговор проходил в прихожей. Фил сильно напрягся. Без участия Сэма в предстоящем празднике дело теряло всякий смысл. Он с боязнью повторно поинтересовался:
– Ну ты как? Ок?
– Гонококк!! – подняв голову, вскричал Сэм, а потом заржал, как цирковой жеребец: – Гы Гы Гы Гы!
Выпускной проводили в самой школе, точнее, в её пристройке, соединённой с основным зданием остеклённым переходом и отдельным парадным входом со своей стоянкой перед ним. Там, в обычное время, базировался театр, зал которого часто использовали для торжественных собраний и концертов. Сейчас на сцене установили дополнительные колонки, смонтировали место для ди-джея с пультом, поставили усилители и прочую аудиоаппаратуру, а зрительские кресла, наоборот, из зала убрали. На противоположном от сцены конце зала, рядом с входными дверями, поставили столы с лёгкими закусками, чашами с пуншем. Отдельно стояла стойка с пивными кегами, что было вообще-то редкостью на массовых мероприятиях с участием старшеклассников. В этот раз директор уступил многочисленным просьбам и обещаниям вести себя достойно, поступающим от выпускников. Розлив пива осуществлял один из учителей, он же визуально контролировал степень опьянения старшеклассников и отказывал в повторном наполнении пластиковых стаканов тем, кому, по его мнению, было достаточно.
Хорошенько подстегнувшие свою психику таблетосами Фил и Сэм беспрепятственно проникли в школу и по стеклянному переходу пошли навстречу празднику. Первыми кого они встретили стали физрук Стив Кук и учительница литературы старшей школы Мишель Джонс. Конкретно против физрука они ничего не имели. Он, как и все, подтрунивал над ними, но делал это добродушно, без злого умысла, относясь к ним как ко всем неспортивным людям относятся люди со спортом на “ты”. А вот его выкормыши – футболисты и особенно борцы, доставляли им немало хлопот. Джонс же была просто молодой двадцатипятилетней дурой, недавно закончившей колледж и прозванной «писательницей» за то, что обожала задавать сочинения (эссе – как она их называла) на дом.
Физрук не сразу понял, кто это идёт к ним навстречу по неосвещённому коридору. В наступающих летних сумерках на них двигались какие-то оранжевые пятна. При их приближении он мог различить человеческие фигуры, закутанные в длинные плащи дождевиков до пят. Парни (на женщин они мало походили, разве что на резиновых) из-за своих странных одеяний показались ему высокими и даже неестественно вытянутыми. Чем ближе ребята к ним подходили, тем лучше Стивен мог их рассмотреть. Узнал. На его губах появилась неуверенная улыбка.
– Ребята?
Вместо приветствия Фил вскинул дробовик. В физрука с двойным громким – "БУДРЖ БУДРЖ" – полетели два заряда отборной дроби. Тренера Стивена откинуло на три метра: баллистическая сила, полученная им от выстрела, вмазала физрука в стеклянную стену. И пока он сползал, пачкая и обливая стёкла красным, Фил обратился к струхнувшему другу (Сэм, действительно, здорово сбледнул с лица, на котором живыми казались одни глаза):
– С тобой всё ок?
– Гонококк, –