Марина Цветаева

Одноколыбельники


Скачать книгу

улыбнулась.

      – Когда я была маленькой, я страшно любила эту игрушку.

      – Ты любишь игрушки?

      – Да, – рассеянно протянул я, глядя вслед убегающим девочкам, – но я тоже люблю книги. У нас много книг. Я больше всего люблю с картинками. Мы с Женей кладем книгу на стул, сами становимся на колени и смотрим. Есть такая хорошая картинка: такой дом, – высокий-высокий, в окне огонь, а вокруг море. Я забыл, как это называется, но это для кораблей, чтобы не заблудились.

      – Маяк?

      – Да, да. Ты, наверное, все знаешь? А знаешь еще картинку Мах und Moritz?[4] Это были два брата, они никого не слушались, а под конец из них сделали пироги.

      Старушка и Валя смеялись. Я продолжал:

      – А потом я еще люблю Weihnachtsmann’a[5]. Он к тебе приходит?

      – Когда-то приходил, к моему мальчику…

      – А знаешь что? – оживился я. – Когда он к нам придет – это будет на Рождество, – я его попрошу, чтобы он и к тебе заходил. Хочешь?

      – Спасибо, милый.

      Fräulein со своей скамейки делала мне отчаянные знаки.

      Я встал.

      – Меня Fгäulein зовет. Мне ужасно не хочется к ней.

      – Иди, иди, а то мама рассердится, – сказала старушка.

      – Ну, мама-то не рассердится! Она добрая! Я ей все расскажу про Валю… И про вас тоже, – спохватившись, добавил я.

      Мы попрощались, и я медленно перешел на другую сторону аллеи, где Fräulein уже приготовилась идти домой. Чужая бонна ушла. У Fräulein было сердитое лицо.

      – Wart nur! Wart nur! – шипела oнa. – Alles wird Маmа erfahren! Hat dir Маmа erlaubt mit fremden Leuten zu sprechen? Du schlechter, uпgezogener Junge! (Подожди! Подожди! Все мама узнает! Позволила тебе мама разговаривать с чужими? Гадкий, непослушный мальчик!)

      – Gehen Sie zum Kukuck! (Оставь меня, наконец, в покое!) – крикнул я, вырывая руку из цепких пальцев Fräulein, и с плачем пустился к Валиной скамейке.

      – Fraulein ругается! – захлебываясь, говорил я. – Ни за что я с ней не пойду! Пусть одна идет! Отведи меня домой сама. Ты совсем останешься у нас, ты будешь жить в нашей детской, и мама тоже, и Женя. А Fräulein пусть с Томкой в будке!

      Валя слушала с участием, старушка качала головой.

      – Вот что я тебе скажу, – ласково начала Валя, – когда ты придешь домой, ты все расскажешь маме, а мама скажет Fräulein, чтобы она на тебя не сердилась. Согласен?

      – Дд-а-а… – неуверенно протянул я, – а ты к нам придешь в гости?

      – Приду, приду!

      – И вы тоже? – обратился я к старушке.

      – И я приду, – с улыбкой согласилась та.

      – Так беги же скорей! – сказала Валя. – А вот тебе на память о моем мальчике.

      Она сняла свой медальон и надела мне его на шею. Я растерянно молчал.

      – Ну, прощай, Кира! Ты меня не забудешь?

      – Нет.

      Я все еще не пришел в себя.

      Она несколько раз поцеловала меня, и я бегом пустился к Fräulein, придерживая обеими руками качающийся медальон.

      – Fräulein, Fräulein! Что она мне подарила! – кричал я еще в десяти шагах от скамейки, куда она села. – В нем портретик!

      – Was wird noch Mama darauf sagen?[6] – ехидно проговорила она и, взяв меня за руку, молча повела по боковой аллее.

      Мне было грустно. Почему Fräulein сердится?