что таит названье это?
Жена Ирина считает, что мой знаменитый, не дающий многим покоя шарф появился от моего пристрастия к бедуинам. Она смеется: «Твой шарф – спецодежда бедуина». У каждого – свои причуды: я снимаю шарф только тогда, когда мне дают ордена, и на открытии сессии Британского парламента, в присутствии королевы. Вот до чего довела их хвалёная демократия – до нашей пока недотягивают…
Муфтий Сирии подарил мне удивительный Коран: между страниц Великой книги – изящная палочка, калам, с крохотной кнопкой. Я беру палочку, прикасаюсь к нужной мне в этот момент странице, нажимаю на кнопку и… – текст оживает: со мной разговаривает приятный баритон о вечности, тайнах, чудесах.
«Хвала Аллаху, Господу миров, милостивому, милосердному, царю в день Суда! Тебе мы поклоняемся и просим помочь! Веди нас по дороге прямой, по дороге тех, которых Ты облагодетельствовал – не тех, которые находятся под гневом, и не заблудших»[1], – звучит первая сура Корана.
Я был очарован. Мне это чтение напоминает то, чем я стараюсь заниматься всю жизнь: я пытаюсь разговорить Время. Странное занятие слышать то, о чём шепчут, а иногда – кричат века, тысячелетия. Как с вами говорит время – зависит от вас.
Возможно ли услышать будущее, занимаясь прошлым? Надо ли нам, сегодняшним, гадать о будущем? Быть может, есть смысл, размышляя и фантазируя о прошлом, понять настоящее, день сегодняшний? Помнится, у Василия Ключевского: «Предмет истории – то в прошедшем, что не проходит как наследство; урок; неоконченный процесс, как вечный закон. Изучая дедов, узнаём внуков, то есть, изучая предков, узнаём самих себя».
Я уверен: в музее хранятся не только красота, мудрость, загадка, чарующие нас, – в музее таится сакральное знание, некий шифр – код времён.
Я помню ночь – яркую, бархатную, полную звёзд и тишины. Я только что получил диплом, я в первой научной экспедиции – и я счастлив! В моей голове переплелись планы, надежды, ожидания, страхи… Я – в сказочной пустыне и прошу, молю: Боже, помоги мне! Единственное, что я хочу – быть учёным, стать хорошим востоковедом, я хочу понять, услышать удивительный мир Востока.
Мысль ли это ума, созданная размышленьем,
или образ души, рождённый думами,
Или это образ мечты моей…
Ибн Хазм
Прошло много лет – и мало что изменилось: я по-прежнему хочу быть хорошим востоковедом. Иногда шучу: востоковед – моя любимая профессия, а работа в Эрмитаже – хобби. Думаю, не случайно почти 80 лет Эрмитаж возглавляют востоковеды и археологи. Как объясняю? Дело в том, что востоковед – обязательство и умение жить одновременно в нескольких мирах, а археолог – прежде всего понимание, где нужно тратить деньги и как умно за них рассчитываться. Я горжусь, что изучаю Восток, и мне кажется, востоковед – не только черта характера, востоковед – особый путь.
Я учился