где жрица как правило ведет беседы не только с посторонними, но и с нами.
– … насколько я помню, сиятельный, всем уцелевшим после войны храмам Аштры оставили их независимый статус, – слышу спокойный голос жрицы.
«Сиятельный»… Неужели, к нам пожаловал кто-то из имперской аристократии? Да, храм живет очень обособленно, но и до нас доходят слухи, например, с торговцами, а если обладаешь определенной любознательностью и смелостью, чтобы с ними пообщаться, можно узнать много чего интересного.
– На нас не распространяются законы империи, и вся власть здесь принадлежит мне, а не вашему императору, – продолжает жрица, но при упоминании императора ее голос едва заметно подрагивает.
– …да, я прекрасно помню, про ваши особенные условия, – голос гостя растекается густой патокой, обволакивает. Кажется, даже приклеивает к двери. По крайней мере, отойти не могу – слишком сильное любопытство – к чему ведет незнакомец? – Но женщинам сложно жить одним, без помощи…
– Мы справляемся, – прохладно обрывает его жрица.
– Конечно, справляетесь. Но зачем мужественно преодолевать трудности, если их можно переложить на плечи тех, кому по силам их преодолеть? Вам обеспечат безопасность, достойное существование, как положено жрицам Светлой Ашты.
– А взамен? – интересуется жрица, и с каждым словом ее тон становится все холоднее и холоднее.
– Свободный доступ к вашим воспитанницам. Чтобы каждый желающий мог взять их в жены в любую точку империи. Неужели вы не хотите счастья всем вашим девушкам?
– Этого не будет никогда, – голос жрицы жесткий и ломкий, будто лед на вершинах гор, из которых берут начало наши ручьи. – Ни одна воспитанница, а тем более жрица, не покинет стены храма по прихоти или приказу имперца.
– Мэделин, – голос гостя тоже стремительно холодеет. – Сейчас я стараюсь договориться с вами по-хорошему. Вы укрылись в горах, отгородились от всех высокими стенами, устроили здесь рай под облаками и совершенно не представляете, что творится внизу, на земле, – напористую речь гостя прерывает смешок жрицы. – Урожаи становятся все скуднее, скот болеет и гибнет, женщины не могут забеременеть, а те, кому удается, не в силах разродиться. Ваши девушки нужны стране.
– И кто же во всем это виноват? – ничуть не проникшись словами гостя, интересуется жрица. – Мы не вмешиваемся в дела империи, только оказываем посильную помощь тем, кто в ней нуждается и готов принять, к кому благоволит Ашта.
– Если вы не примете мое предложение, жрица Мэделин, мы можем действовать и по-плохому, и привести войска к вашим стенам.
– Войска против стайки девушек, защищенных только покровительством Ашты и молитвами? Действительно, храбрые воины, – слышу, как жрица усмехается и скрип дерева по камню – кажется, она поднимается из кресла. – В таком случае вы добьетесь лишь того, что храмы Ашты опустеют, а земля окончательно погибнет. Вы этого хотите? Потому что так и будет. Дочь Ашты нельзя ни к чему принудить. Благословение богини дается только