Девичья память. Евгения Липницкая

руке второй кроссовок, только что добытый мной из-под шкафа, куда его спрятала кошка.

      – Давай-давай! – торопит Алина.

      Раза три ещё вернувшись в комнату, где я оставила сначала очки, потом кошелек и наконец, пока бегала за кошельком, ключи, я покидаю-таки квартиру.

      У подъезда блестит Алинкин «Микра». Бабушки на лавочке навострили ушки, поджидая того за кем прикатилась незнакомая машина, но им сегодня не повезло, новой сплетне не быть.

      На заднем сиденье, уткнувшись в планшет, грустит восьмилетний Вовка.

      – Привет, мужик! – здороваюсь я с ним.

      Сын подруги, не отрываясь от чёрного зеркала, поднимает вверх растопыренную лапку, вероятно, в знак приветствия.

      – Вова, помнишь, о чём мы договаривались? – Алина делает серьёзное лицо в зеркало заднего вида, – Нужно здороваться.

      Вовка бросает исподлобья взгляд, в котором читается вся безысходность бытия. Почёсывает упрямый вихор на круглой русой головёнке, вздыхает, и сдаётся.

      – Привет, – тянет он.

      И добавляет себе под нос:

      – Вот выдумали тоже, здороваться! Зачем? И так же видно, что человек пришёл.

      Я вынуждена признать, что логика в его словах железобетонная.

      ***

      Прослонявшись по парку часа полтора, изрядно замерзнув на ещё  прохладном апрельском ветру и посадив батарею на планшете, наша компания отправляется в зоопарк.