.

девушка, – но я могу лишь соединить вас с ним…

      Злость мгновенно отступила… Действительно, нельзя требовать от служащей невозможного.

      – Куприянов!

      – Сергеева от Федосова.

      – Наверное, вы запутались на перекрестке? Сворачивайте налево у большого камня. Не бойтесь, ни медведей, ни волков в лесу нет, одни лисы, зайцы и белки.

      – Мне не открыли ворота! Я на улице!

      – Ох уж этот Антон… Пожалуйста, покричите.

      – Орала, как раненый тигр! Но ваш секьюрити даже не шелохнулся!

      – Извините, пожалуйста. Попытайтесь еще раз.

      – Издеваетесь?

      – Господи, конечно нет! – явно перепугался Куприянов.

      – Тогда позвоните ему и велите меня впустить.

      – Куда позвонить? – задал идиотский вопрос управляющий.

      – На охрану.

      – У нас только Антон.

      – Вот его и побеспокойте.

      – Но это невозможно.

      – Почему?

      – У ключника нет телефона.

      Сделав пару быстрых вдохов-выдохов и почти успокоившись, я предложила:

      – Соединитесь с проходной.

      – Никак нельзя, – заблеял Куприянов.

      – Что, и там нет телефона?

      – Конечно!

      Я решила не сдаваться:

      – Ладно. Тогда сами выйдите к воротам и откройте.

      – Но… вообще-то…

      – Что? Вам трудно сделать пару шагов?

      – Я нахожусь в центральном офисе, – прошептал Куприянов, – на Тверской.

      Я растерянно заморгала. И тут калитка приотворилась, в щель высунулась голова в картузе.

      – Кто тута нервничает? – прошамкала она.

      – Антон!

      – Ась?

      – Мне надо войти! Я Татьяна Сергеева.

      – Извольте, – кашлянула голова. – Не гневайтесь, ждем-с вас.

      – Чуть руки не сломала, пока достучалась!

      Картуз повернулся.

      – Простите, барыня, тута веревочка топорщится… Видите?

      – Где? – повела я глазами.

      – А с чертовой руки, – ответила голова и, увидев мое изумление, пояснила: – Та длань, что справа, ангельская, а слева бесовская.

      Я растерялась. Похоже, Антон душевно болен, разговаривает весьма странно. А когда мне удалось-таки проникнуть на территорию, я увидела, что охранник одет в холщовую, украшенную вышивкой косоворотку, синие штаны, гармошкой ниспадающие на… лапти. Картуз и окладистая седая борода дополняли образ замшелого деда.

      – Коли за шнурок потянуть, – не торопясь вещал Антон, – щеколда подымется. Наши завсегда так поступают. Ишо хорошо, что я неподалеку крапивку на щи рвал, вот и услыхал, аки барыня о калитку колотится.

      – Где здесь рецепшен? – перебила я сумасшедшего деда.

      Антон выкатил выцветшие глаза:

      – В толк не возьму, о чем толкуете? Не извольте гневаться! Ре…цып…цып… Никак о хохлатке речь завели? Так это к Маркеловой. Антонина Сергеевна лучших кур разводит, супы у нас жирненькие, наваристые. Намедни она Олегу свет Яковлевичу пеструшку подарила, такой духовитый бульон получился! Янтарный!

      – Мне нужен административный