под глазами герцога свидетельствовали о том, что он опасается, как бы письмо не разбередило раны, которые нанесла мать Оливии, бросив ее, и когда отец свел счеты с жизнью.
– А для Роуз письмо имеется? – поинтересовался Джеймс.
– Я спросил об этом поверенного, но Уитби сказал, что это было единственным.
– Оливии ничего о нем не известно?
– Нет. – Хантфорд посмотрел другу в глаза. – Мы с Уитби – а теперь и ты – единственные, кто знает о существовании письма. И только тебе я могу довериться. – Герцог встал, прошел к окну и устремил взгляд на улицу. – Столько времени прошло. Мои сестры, кажется, наконец, примирились с трагедией. Роуз потихоньку возвращается к жизни, хотя до сих пор еще несколько замкнута, а Оливия в последнее время проявляет куда больше зрелости.
Джеймс едва удержался, чтобы не заявить: «О да, она вполне созрела».
– Я надеялся, что к концу сезона она будет уже обручена, – продолжал между тем Хантфорд, – но теперь вот… это.
Джеймс прокашлялся, радуясь, что герцог стоит к нему спиной и не видит выступившей у него на лбу испарины, и высказал предположение:
– Возможно, содержание письма вполне невинно. Твой отец мог учредить для Оливии трастовый фонд.
– Не представляю, чтобы он сделал что-то только для одной дочери: он обожал обеих.
– Может статься, это какая-то семейная тайна или реликвия, которую он хотел передать именно старшей дочери, – попробовал успокоить друга Джеймс.
– Маловероятно, – отозвался Хантфорд, поворачиваясь к нему лицом. – Отец не был в здравом уме в дни, предшествовавшие его смерти, а я вынужден предположить, что письмо было написано как раз в то время. Уверен, ты слышал сплетни об обстоятельствах его смерти. Все это правда. Когда наша мать сбежала на континент с одним из своих любовников, отец не смог этого пережить и застрелился. – Герцог поморщился. – Я никогда ни с кем не говорил об этом, кроме сестер и Беллы, до сих пор.
Джеймс хотел было сказать: «Мне очень жаль», да только засомневался, что другу нужно выражение сочувствия. Что ему точно нужно, так это найти решение сегодняшней проблемы, и Джеймс должен ему в этом помочь.
– Если твой отец написал письмо в дни, предшествовавшие его смерти, как ты подозреваешь, то, возможно, оно как-то все объясняет.
– Чего я и боюсь: вдруг оно разбередит уже затянувшиеся раны. И что в нем – описание глубины его мучений?
– Возможно, просьба о прощении…
– Я думал об этом. Но мы уже простили его. К своему стыду, вынужден признаться, что мне потребовалось больше времени примириться с произошедшим, чем сестрам.
Джеймс в раздумье поглаживал подбородок, пытаясь решить, как поступить в этой ситуации другу.
– Как ты, вероятно, уже и сам понял, у тебя четыре варианта решения проблемы.
Хантфорд вскинул бровь.
– Первый?
– Выполни условие отцовского завещания и отдай письмо Оливии. Как твой поверенный, я советую поступить именно так.
Герцог нахмурился.
– Следующий вариант?
– Ты можешь