убой шотландской подкладкой.
Классическая детективная серия со сквозным героем в традициях Шерлока Холмса и инспектора Морса.
Ребус – звезда. Рядом с ним все прочие обречены на роль статистов. Ребус по-прежнему остается гипнотически привлекательной фигурой современного детектива.
«Грешники и праведники» – вот это встреча! Такое удовольствие испытываешь, когда в пабе к тебе подсаживается старый друг-собутыльник.
Наконец-то! Инспектор-смутьян снова в рядах полиции… Триумфальное возвращение – для Ребуса и для Рэнкина.
О верности дружбе и верности присяге в постоянно меняющемся мире – долгожданное возвращение несгибаемого ветерана.
Пролог
– Мы куда?
– Просто едем.
– Но куда-то мы все же едем?
Ребус посмотрел на своего пассажира. Звали его Питер Мейкл. Почти половину своей взрослой жизни он отбывал сроки в разных шотландских и английских тюрьмах – специфический цвет кожи и сутулость красноречиво об этом свидетельствовали. С его небритого лица настороженно смотрели черные глаза-буравчики. Ребус подобрал его перед букмекерской на Кларк-стрит. Они миновали несколько светофоров и теперь мимо Королевского бассейна направлялись в Холируд-парк.
– Давненько не виделись, – сказал Ребус. – Чем нынче пробавляешься?
– Ничем таким, можете спать спокойно – вы и вся ваша контора.
– А по мне видно, что я лишился сна?
– Выглядите точно так, как в восемьдесят девятом, когда меня упекли.
– Неужели так давно? – делано удивился Ребус. – Но только давай уж по-честному, Питер, – ты оказал сопротивление при аресте. Психанул.
– А вы – нет?
Поняв, что Ребус не ответит, Мейкл снова уставился в лобовое стекло. «Сааб» Ребуса теперь ехал по Куинс-драйв, огибая скалистые утесы Солсбери-Крэгс на подъезде к Сент-Маргаретс-Лох. Несколько туристов пытались кормить хлебом уток и лебедей, хотя стая пикирующих чаек успевала раньше и хватала немалую часть того, что предназначалось вовсе не им. Ребус показал поворот направо и стал подниматься вверх по Артурову Трону.[1] Они обгоняли людей, бегущих трусцой и просто гуляющих, а город постепенно исчезал из виду.
– Такую же точно картину встречаешь где-нибудь в глубинке, в горах, – сказал Ребус. – И не поверишь, что там, внизу, Эдинбург. – Он снова повернулся к пассажиру. – Ты вроде когда-то жил тут поблизости.
– Сами знаете, что жил.
– В Нортфилде, как я помню. – Машина замедлила ход – Ребус вырулил на обочину и остановился. Кивнул в направлении стены с открытыми воротами: – Вон там можно срезать немного, верно? Если бы ты шел в парк пешком? Из Нортфилда?
Мейкл в ответ пожал плечами. На нем была нейлоновая куртка с подкладкой, которая при каждом движении громко шуршала. Он смотрел на Ребуса, тот открыл новую пачку сигарет и прикурил. Прежде чем предложить пачку Мейклу, Ребус затянулся и выдохнул.
– Я бросил в прошлом году.
– Для меня это новость, Питер.
– Вот уж в чем не сомневаюсь.
– Ну, если ты не поддаешься на искушения, давай выйдем на минуту.
Ребус выключил зажигание, отстегнул ремень безопасности и открыл дверь.
– Зачем? – Мейкл не шелохнулся.
Стоя снаружи, Ребус нагнулся и заглянул в салон.
– Хочу тебе кое-что показать.
– А может, мне неинтересно.
Но Ребус молча захлопнул дверь, потом обошел машину и по лужку двинулся к воротам. Ключи остались в замке зажигания, и Мейкл разглядывал их секунд двадцать-тридцать, но потом вполголоса выругался и открыл пассажирскую дверцу. Ребус уже был по другую сторону парковой стены: внизу перед ним лежал восточный пригород города.
– Крутой подъем, – сказал Ребус, приложив ладонь козырьком ко лбу. – Но ты тогда был моложе. А может, и не шел пешком – допустим, одолжил машину у приятеля. Дело нехитрое. Сказал, что, мол, нужно перевезти кое-что.
– Вы все про Дороти, – проговорил Мейкл.
– Угадал. – Ребус натянуто улыбнулся. – И случилось это почти за две недели до того, как было заявлено о ее исчезновении.
– Уж одиннадцать лет прошло…
– Две недели, – повторил Ребус. – Ты тогда сказал, что подумал, она уехала к сестре. Вы якобы немного повздорили. Этого ты не мог отрицать: соседи-то слышали, какой у вас ор стоял. Но мог обернуть в свою пользу. – Ребус только теперь повернулся к нему. – Две недели. Да и то к нам обратилась с заявлением ее сестра. Никаких свидетельств того, что Дороти выезжала из города, – мы навели справки на автобусном и железнодорожном вокзалах. Ты, как фокусник, поместил ее в коробку, а когда открыл