и не стал отвечать на этот вопрос. Он только предостерегающе поднял руку и осторожно пошел вперед, огибая выплывающие из мрака сосновые стволы и стараясь не греметь камнями, которых под ногами становилось все больше. Следуя его примеру, Гуров тоже пошел дальше на цыпочках, размахивая для баланса руками. Но так продолжалось совсем недолго, потому что глазастый Куприянов уже издали что-то заметил и, заорав горестно и гневно: «Что делают, сукины дети!», бросился вперед, уже не разбирая дороги.
Впрочем, они уже выбрались из леса и оказались на открытом пространстве, которое показалось Гурову знакомым даже при ночном освещении. Он увидел смутно темнеющий на фоне звездного неба зубчатый гребень противоположного берега, серые валуны, беспорядочно разбросанные вокруг, аккуратный домик у реки и белую пену на черной бурлящей воде. И еще он увидел вспышки электрических фонарей и какую-то суету у самого потока.
– Ах, паразиты! – завопил Куприянов, отважно бросаясь вперед. – Уходят! Как я и думал. Стой!
Он прямо на бегу подхватил с земли увесистый камень и запулил его в темноту. Камень прошуршал в воздухе и с плеском шлепнулся в реку. В ответ с реки понеслись ругательства, и кто-то даже швырнул камень в ответ.
Гуров напряг зрение и увидел, как большая черная лодка с несколькими пассажирами отрывается от берега и устремляется прочь, подбрасываемая нетерпеливыми волнами.
– Уходят! – простонал Куприянов, в сердцах ударяя кулаком в воздух. – Украли лодку! Ну я им покажу! – Он бегом бросился к домику.
Гуров догнал его.
– Вы что, собираетесь преследовать их? – недоверчиво спросил он. – Ночью?
– А вы предлагаете ждать рассвета? – зло спросил Куприянов, влетая в раскрытые двери домика. – Я же вас не зову с собой. Это мое дело.
– Черт возьми, это и мое дело тоже! – вскипел Гуров. – Но мне кажется бессмысленным пугать ежа голой жопой. Кого мы поймаем в темноте? Тем более что у них преимущество.
– Это у нас преимущество, – упрямо сказал Куприянов. – Эти гады наверняка пришлые, реки они и не нюхали. А здесь первые десять километров, можно сказать, спокойные, но зато потом начинаются такие пороги, что мое почтение! Они бога молить будут, чтобы он не раскроил о камни их тупые головы! Руку даю на отсечение, что через десять километров они перевернутся!
Разговаривая с Гуровым, он шарил по полкам и наконец нашел, что искал. В его руке вспыхнул фонарик.
– Ну так, вы что-то такое говорили, будто мечтаете сплавиться по реке? – спросил Куприянов с некоторой долей ехидства. – Предоставляю вам такую возможность. Можно сказать, эксклюзив! Ночной сплав вы запомните на всю жизнь, гарантирую. Или уже передумали?
Гуров понимал, что совершает не самый разумный поступок в своей жизни, тем более что по всем правилам ему следовало бы сейчас заняться совсем другими делами – послать сообщение на станцию, вызвать своих коллег-оперативников, обеспечить неприкосновенность места преступления – но его охватил какой-то мальчишеский азарт. Куприянов бросал