дела недавних лет: тащили из Эрмитажа, из Русского музея, из Публичной библиотеки… Откуда только не тащили! Трудно не красть, трудно утащить что-то стоящее… Вот в «стоящем» и путях его реализации Салманов разбирался отлично, а исполнителей среди криминалитета отыскать – не такая уж проблема, было бы желание. Но посадить Салманова на скамеечку подсудимых не удалось, не хватило доказательств, вмешались очень дорогие адвокаты, да и покровители у старшего научного сотрудника нашлись весьма высокие. На процессе Геннадий Вячеславович присутствовал лишь в качестве свидетеля. Сроки, и весьма немалые, получили как раз исполнители. Да и то не все! По мнению полковника Гурова, это было в высшей степени несправедливо. В который раз сыщики сталкивались с подобной ситуацией: все вроде бы всем понятно – вот он, преступник! А наказать его, оставаясь в рамках закона, невозможно. Профессионалам уровня Льва Гурова и Станислава Крячко волком выть хочется в таких случаях от собственного бессилия. Да и генерал Орлов, отслеживавший ход «музейного» дела от начала до конца, остался очень недоволен. Мало того, несколько человек, попавшие в орбиту следствия усилиями Гурова и Крячко, были освобождены в зале суда с формулировкой «по недоказанности». Обвинение развалилось, причем основные усилия для этого приложил Салманов и его адвокаты. А сыщики были твердо убеждены: фигуранты активно участвовали и в кражах миниатюр, и в двух убийствах.
Из музея Салманова, само собой, выгнали. Но в нищету Геннадий Вячеславович отнюдь не впал. В известных кругах Москвы Салманов издавна пользовался репутацией одного из самых крупных коллекционеров и знатоков антиквариата. Его основной деятельностью были и оставались скупка и торговля старинными рукописями, картинами, манускриптами, инкунабулами и прочими, как принято выражаться официальным языком, «материальными объектами, имеющими культурно-историческую ценность». Надо отдать Геннадию Вячеславовичу должное: среди тех «объектов», которые он коллекционировал, которые скупал и перепродавал, дешевок и подделок не было. Показательно, что в среде столичных антикваров и коллекционеров Салманов имел о многом говорящее прозвище Крокодил. И отнюдь не потому, что был тезкой симпатичного героя прославленного мультфильма про Чебурашку.
Тогда, три года назад, полковник Лев Гуров волей-неволей близко познакомился с Геннадием Вячеславовичем Салмановым. Оперативная необходимость! Удовольствия такое знакомство Гурову не доставило, как раз наоборот. Мало кто сподобился вызвать у Льва Ивановича столь неприязненные чувства и подлинную брезгливость, а уж Гуров-то каких только негодяев за время работы в розыске не видел!
Хитрый, жадный и трусливый, скользкий, как обмылок, Салманов был начисто лишен даже зачатков совести. При этом Геннадий Вячеславович смотрел на полковника Гурова – в его понимании нищего и тупого мента! – с откровенным презрением. Дескать, руки у тебя коротки причинить мне серьезные неприятности, а тем более упечь на нары.
Прав ведь был Геннадий