людьми, выражает претензии работнику, то это скажется на нем не только как на сотруднике фирмы, но и как на обычном человеке, и повлияет на всю его жизнь. И если вы не Джефф Безос, то с вероятностью, близкой к единице, ресурсы компании, которая она способна направить на предъявление вам претензий, значительно превысят ваши собственные ресурсы для защиты. Крепостное право в России отменили некоторое время назад, но, похоже, не все об этом знают.
Еще один забавный пункт соглашения о расторжении трудового договора, три-точка-пять, гласит: «…работник не вправе неуважительно или пренебрежительно высказываться в адрес работодателя или его аффилированных должностных лиц, акционеров или работников». Забавным я его считаю потому, что, очевидно, его цель – сохранять имя компании незапятнанным, но по формулировке, в которой сквозит обычная трусость, видно, что в ряде случаев работники обладают достоверными фактами, разглашение которых может нанести урон репутации работодателя; компания же занимается крючкотворством, чтобы защитить себя, заставляя часто безвольных и наивных сотрудников подписывать документы, напичканные умозрительными дефинициями. Все это может делаться вместо того, чтобы реально решать проблемы, наносящие урон репутации этой фирмы. Мне, например, наплевать, что кто-то может сказать про меня: я достаточно уверен в себе как в профессионале и личности, чтобы не бояться, что мой знакомый, услышав нелицеприятные заявления в мой адрес, изменит свое мнение обо мне. В мире корпораций, видимо, иные правила, компании склонны «думать» иначе.
Итак, имеем промежуточный итог: разглашать конфиденциальные данные здесь и ниже не планирую, позволять себе делать неуважительные высказывания в адрес компании не собираюсь, претензий к компании не имею, и вообще вся эта история вымышленная, как мы помним. Я, кстати, действительно считаю компанию отличной платформой для работы и развития, однако в ней работают не роботы, а люди (пока…), а человеческий фактор надо учитывать (урок для меня). Надеюсь, мощи корпорации хватит, чтобы перемолоть все текущие трудности и продолжать изменять мир к лучшему. Такие возможности у нее есть.
Важный момент: когда мне дали на ознакомление соглашение о расторжении трудового договора, я счел, что моя война завершена. Это было моей ошибкой, но, к счастью, не повлекло негативных последствий, потому что к тому времени я уже взял в привычку подстраховывать каждый свой шаг. Со мной продолжали обращаться по-скотски, используя такое поведение как инструмент оказания на меня давления. Эйчар[4] вызвала меня в переговорную комнату и буквально швырнула документ, ледяным голосом заявив, что его надо подписать. Я ответил, что мне необходимо время на ознакомление, – эйчар выделила мне десять минут на шестистраничный документ, написанный на русском и английском языках. Мне было сообщено о важности этой процедуры, а также о том, что я трачу чужое время. Также прозвучала прекрасная по своей смысловой глубине фраза «здесь и так все