же я почувствовала, как внутри меня ворочается что-то очень темное и неприятное. Думаю, это была ревность.
Или зависть.
Я всегда путала эти два чувства.
Селина уже пару месяцев встречалась с Виктором Рейденом. И теперь они были помолвлены. А я ничего об этом не знала.
– Почему ты не рассказала мне? – спросила я напряженным голосом. – Мы же лучшие подруги, разве нет? Живем в одном доме. Мы обо всем друг другу рассказываем.
– Королева пожелала сама объявить об этом и хотела, чтобы это был сюрприз. Я… я знала, что, если расскажу тебе… – Она замолчала, прикусив нижнюю губу.
– Если расскажешь мне, то я всем разболтаю, – прямо закончила за нее я.
Ей не нужно было подтверждать мои слова, я знала, что она была права.
По щеке Селины побежала слеза, и у меня разбилось сердце. Не ее вина, что я глубоко завидовала тому, какой идеальной и легкой была ее жизнь, как много людей ее любили и каким непринужденно легким было ее будущее.
– Кажется, я счастлива, – проговорила она.
– И хорошо, потому что это самое главное. А теперь возвращайся обратно, улыбайся и кивай, как я тебе велела, а я обещаю, что все будет нормально.
Селина кивнула и вытерла лицо.
– Ты идешь?
– Я побуду здесь еще минутку. Пока не готова уходить, потому что слишком уж люблю свежий воздух. К тому же я ищу идеальный бокал вина. Пять – это же не слишком много?
Она слегка посмеялась от моих слов и наконец отправилась слушать речь, которая все еще не закончилась. А я взяла бокал и опустошила его, пока в мыслях эхом отдавались подслушанные ранее слова.
Не знаю, как Селина ее терпит. Что бы Джосс ни сделала и как бы громко и неприлично себя ни вела. Представь, каково жить с ней все время. Когда она, типа, постоянно у тебя дома и никуда от нее не деться!
Правда о том, как другие люди воспринимали меня, обожгла, как удар пощечины.
Селина тоже так меня воспринимала? Как шумную, смущающую, постоянно находящуюся рядом подружку, которой она не могла полностью довериться из страха, что я расскажу всему миру ее самые темные, сокровенные тайны?
Эта мысль немало меня беспокоила, потому что шла вразрез с тем, как я сама себя воспринимала: хорошая подруга, которая желает Селине лишь счастья. Но если бы это было чистой правдой, то я бы сейчас не испытывала так много неприятных чувств от сомнений до зависти и эту острую занозу предательства.
Подруга могла рассказать мне об этом важном, судьбоносном событии, и мне было больно оттого, что она этого не сделала.
Я бродила по пустому коридору, чувствуя, как долгожданное онемение от вина окутывает сознание, и без особого интереса рассматривала картины. На них были изображены чопорные мужчины и женщины, которые за минувшие века оказали какое-то влияние на империю.
Я должна была знать их имена. Передо мной была обстоятельно, художественно изложенная история. Но мне было все равно, кем они были и что сделали.
История была совершенно бессмысленной.
Мне нужно взять себя в руки. Это не конец света. Да, лучшая