сын! – взрываюсь, пытаясь спрыгнуть с него, а он сильней стискивает меня в руках, не дает уйти.
– Я не могу ее выкинуть на улицу одну. Решу вопрос с жильем завтра, – рычит, в глаза мне гневно смотрит.
Из нежного и любящего снова в обозленного хищника превратился. И то, как он разговаривает со мной из-за этой девки – не оставляет ему шансов.
Внутри меня полыхает все, а глаза пеленой застилает.
– Ты еще и с жильем ей вопрос собрался решать?!
Сволочь! Ну какой же он гад! На двух стульях решил усидеть?! А я тут как дура растеклась! Люблю – не могу. А он, молча, все как ему надо сделал!
Я подхожу к шкафу, и, отодвинув дверцу, рыщу в поисках одежды. Хватаю первое, что попадается на глаза. И пока я лихорадочно натягиваю на себя вещи, он продолжает «закапывать себя».
– Она в стране одна! Я не могу так с ней поступить! Не могу просто сказать – вали к черту!
Его пальцы хватают меня за плечо. Резкий рывок – Русаков разворачивает меня к себе лицом. Жесткий. Теперь не только мой. И надо быть дурой, чтобы этого не понимать.
– Я с тобой, Алена. Но она мне не чужой человек…
По венам несется лава. Она концентрируется где-то в середине груди, трансформируется в огромный, пылающий шар, который вот-вот лопнет внутри меня.
– Она не чужой человек?! – шиплю, едва сдерживаясь от того, чтобы вцепиться ему в лицо. – Каким образом, ты с ней породнился? Тем, что твой член побывал в ее вагине?! Или потому что все еще любишь ее?! – выкрикиваю эти слова, глядя в лицо ему. Ненавижу его в этот момент. Так же сильно, как несколько минут назад хотела.
– Не истери, – рычит, пытаясь удержать меня. Да пошел он! Отталкиваю его и накинув куртку поверх футболки.
Пытаюсь уйти, а он в проеме вдруг вырастает. Чертова стена.
– Пошел к черту! – мне хочется плакать. Я злюсь на него, но показывать своей слабости не буду. Много чести ему видеть мои слезы!
– Моей ноги в этом доме не будет, пока эта сука здесь!
Шторм ни на сантиметр не сдвигается. Тогда я возвращаюсь к шкафу, пытаясь вытащить из нижней полки чемодан. Как назло он застревает, и мне приходится потратить добрых пару минут, чтобы наконец-то освободить его.
Стянув с вешалок первые попавшиеся вещи, запихиваю их в саквояж. А когда разворачиваюсь, направляясь к выходу, едва не врезаюсь в Шторма.
– Успокойся, слышишь? – рычит, за подбородок меня схватить пытается. А я отстраняюсь в сторону, не позволяя коснуться себя. Как с больной со мной разговаривает.
– Только тронь меня, Русаков! Я клянусь, глаза тебе выцарапаю!
Он кивает. Нервно усмехнувшись, делает шаг назад и поднимает вверх ладони.
– Завтра ее здесь не будет. Даю слово.
Вот и отлично.
– Тогда до завтра и меня здесь не будет! – обойдя его, срываюсь вниз по лестнице.
Чемодан грохочет, спускаясь по ступенькам, и я только сейчас понимаю, что мы разбудили весь дом. И, уверена, Оленька тоже слышала нашу ссору. Злюсь на себя. За то, что так сильно взорвалась. Но Шторм не оставил мне другого