не имею, я вероятно попробую из любопытства, но не могу с уверенностью сказать, что буду принимать их постоянно. Да я и правда не думаю, что мне они нужны. У меня нет панических атак, нет хронических болей, депрессивно-маниакального синдрома, биполярного расстройства, обсессивно-компульсивного расстройства нет, пограничного состояния, посттравматического синдрома также, навязчивые состояния, суицидальные мысли… отсутствуют.
– Хорошо. С твоих слов выходит, что ты совершенно нормальный человек в плане психического здоровья. Я правильно тебя понимаю?
– Вполне, док.
– Можешь называть меня Борис.
– Спасибо, но «Док» мне больше нравится. Если не возражаете, конечно, док?
– Ничуть, как тебе больше нравится.
– Круть. Так что, док?
– Что?
– Я говорю, что совершенно здоровых людей не бывает. Совершенно здоровый человек – это тот, кто никогда не сталкивался ни с какими травмирующими факторами в течение всей своей жизни, а в нашем мире это невозможно.
– У тебя получилась несколько утрированная формулировка. Между травмирующими факторами и факторами раздражающими в биологическом и психическом смыслах есть большая разница. В данном случае мы не говорим о некоем идеале, которого в данном аспекте, разумеется, не существует. Психическое здоровье – это состояние психологического и социального благополучия, при котором человек реализует свои возможности, эффективно противостоит жизненным трудностям и стрессу, осуществляет продуктивную осознанную деятельность и вносит свой вклад в развитие социума.
– Неплохо, неплохо. Долго заучивали?
– Это был первый билет на экзамене по «Введению в специальность» в университете.
– Что же, у Вас отличная память. По этому определению я отлично подхожу. Стрессу противостою, возможности реализую, что там еще?
– Активная и плодотворная социальная жизнь.
– С этим вроде тоже проблем нет.
– Как я могу понять по твоим словам, опасения твоей мамы, вследствие которых ты оказалась у меня в кабинете, абсолютно беспочвенны?
– Она хорошая, и бесконечно заботится обо мне, но иногда перегибает палку со своей опекой. И достаточно мнительная, что порой интерпретирует мое поведение совершенно как-то по-своему, и потом переживает из-за того, что себе надумала. Я, разумеется, пытаюсь ей объяснить, что все нормально, но ей почему-то не верится.
– Как ты думаешь, может быть ей стоит занять твое место на кушетке?
– Нет, это совершенно лишнее. Я понимаю ее и все ее опасения. И мне как раз кажется, что это проявления нормальной материнской заботы, пусть иногда и чрезмерной. Я знаю, что она меня любит. Куда хуже бы было, если бы она не обращала внимания.
– Лиза, я вижу, что ты очень хорошо относишься к своей маме, и я хочу сказать, что все, что ты мне расскажешь, останется в этом кабинете. Я не имею права делиться с ней и кем-либо еще подробностями лечения, поскольку ты уже совершеннолетняя. Так я сказал ей лично, это же я доношу и до твоего сведения. Так что ты можешь быть со мной откровенной