Марта, не увиливай.
– Ладно, Марта Леонидовна, езжайте, а я, как всегда, прослежу правильную отчётность, – Марта не успела ответить Коршунову, зазвонил её мобильный телефон.
– Марк! Кто так делает? Я переживаю, – под улыбки товарищей она поспешила покинуть кабинет Мезенцева, – ты отдохни, я сейчас выезжаю на происшествие. Нет, приехать не смогу, тут у одного магната в семье происшествие. У какого? У Логинова младшего, кажется, с тестем что-то произошло. А почему тебя это заинтересовало? Хорошо, всё при встрече.
В приподнятом настроении, что её предчувствия оказались ложными, Марта спустилась к оперативной машине.
– Этот Логинов ещё не кандидат, а такой переполох из-за него, – недовольно проворчал Тим.
– Он ещё никто, зато его папаша! Знаешь, ли, – ответила ему Таня, сев в автомобиль.
– Может, он сам того? – спросил Тим.
– Всё может быть. Поехали, – Тамара и Тим переглянулись, заметив отстранённую улыбку начальницы.
Подъехав к роскошному особняку, Марта с Татьяной оценили благосостояние будущего кандидата.
– Конечно, сын такого магната в хрущёвке жить не будет, – сказал Тим.
– Не завидуй, – остановила его Татьяна.
– Как будто вы, товарищ капитан, не хотели бы жить в таких хоромах, – не успокаивался Тим.
– Не хотела. Одной уборки сколько, а мне некогда такой объём от пыли избавлять. А потом, зачем столько комнат? Могу поспорить, что во многих комнатах они и сами бывают раз в году. Нет, я за комфорт в разумных пределах. Это вам, мужикам, всё равно, в каком доме после работы на диване валяться.
– Всё, прекращайте разговорчики, – остановила рассуждения товарищей Марта, – Таня, иди в дом, а мы с Тимом к дяде Лёше.
Тесть кандидата лежал, уткнувшись лицом в клумбу с какими-то симпатичными цветами. Его ноги находились на дорожке из белого мелкого камня. Видимых увечий на его теле не наблюдалось.
– Марточка, и тебя подвязали? – спросил её старший криминалист Алексей Иванович.
– Дядь Лёш, что скажите? Может, шёл, поскользнулся, упал неудачно?
– Гипс не понадобится. Видишь положение тела? Ему заехали чем-то по левому виску, а если бы он сам, то был бы повреждён правый висок. А он целёхонький. Здесь и падать ему не на что, чтобы до смерти разбить себе висок. Нет, его кто-то хорошенько приложил, да так, что проломили височную кость.
– А чем? Орудия убийства не найдено?
– Пока нет, Марточка. Ни палки, ни камушка подходящего.
– Неужели с собой забрал?
– Всё может быть. Пока предварительно могу сказать так: смерть наступила от внешнего вмешательства. Мы, конечно, ещё пройдёмся вокруг, да около, а подробней по трупу. Сама знаешь, кого спрашивать.
– А время?
– Время, говоришь? Смотри, окоченение бывает заметно через два – четыре часа после смерти.
– Дядь Лёш, я в курсе. Окоченение развивается сверху вниз.
– Совершенно верно. А что быстрее начинает окоченевать? Правильно, мышцы лица. У него,