я никак не могла отстраниться.
Тем временем мужчина занёс меня в клинику, поднялся по лестнице, занёс в свой кабинет и поставил на пол. Я тут же оступилась на трясущихся ногах, но Армин поддержал меня за талию.
– Вымой руки, – приказал он, включил воду и капнул мне жидкое мыло на ладонь.
Я наощупь нашла струю и тщательно принялась тереть ладошки друг об друга, а затем все смыла.
– Отлично, – одобрил Армин. – Голову вверх. Я тебя умою, чтобы никакой угрозы инфекции.
Я послушно подняла голову и приняла заботу от моего врача.
– Не открывай глаза, – сообщил он, а затем прошёлся ватными дисками, смоченными в какой-то жидкости, по моим векам и ресницам.
– Теперь сядь, – вновь приказал мне Армин, и помог дойти до удобного кожаного стула без спинки.
– Не бойся, – Армин погладил меня по спине, вынуждая придвинуться ближе к краю стула. – Я посмотрю тебя через обычную щелевую лампу. Расслабься.
Мужчина обхватил меня одной рукой за подбородок, а второй придвинул за затылок к подставке. Я установила подбородок на подставку и сглотнула от напряжения.
Это ведь обычный осмотр. Почему я так волнуюсь?
Сложив вместе вспотевшие ладошки, я принялась ждать пока Армин проведет осмотр.
– Умничка. Такой послушной девочкой ты мне очень нравишься, – совсем близко от меня раздался голос Армина, и я поняла, что он ещё даже не приступал к исследованию. – Со мной ты будешь такой всегда. Правда?
– Да… – выдохнула я, испытав какой-то странный приятный страх.
На этот раз мне очень захотелось, чтобы Армин коснулся меня. Успокоил своим прикосновением. Вновь сказал что-то ласковое и приятное. Но я бы ни за что на свете не попросила бы о таком, даже взглядом.
– Ну что, посмотрим, – сообщил Армин, но уже напротив меня. – Постарайся широко открыть глазки и пореже моргать.
Глава 4
Я как будущий медик никогда не боялась всех этих медицинских приборов, игл и прочих инструментов. Но сейчас, оставшись в таком беспомощном состоянии, я начала бояться абсолютно всего. Даже эту безобидную щелевую лампу.
Я прекрасно понимала, что Армин лишь посмотрит на мои глаза через линзы и определит степень их повреждения. Никто и ничто не коснется моих глаз во время этой процедуры.
Но, как назло, в голову лезли какие-то кошмарные картинки, что Армин непременно вколет что-нибудь мне точно в глаз или ещё хуже – прямо сейчас без моего разрешения и наркоза примется за операцию. А я не смогла бы покинуть кабинет, даже если бы при этом врач ни капли не сдерживал меня. Я бы просто не увидела где дверь. Не нашла бы ее даже по памяти, так как при отсутствии зрения я совсем потерялась в пространстве и не помнила даже где находится дверь по отношению к этому оборудованию.
Все эти мысли с такой силой захлестнули меня, что у меня задрожал подбородок от страха, а на мучительно сухие глаза навернулись едкие слезы.
– Тише,