прореветься. Элизабет так ждала момента, когда ей никто не будет мешать, и она сможет проплакать столько, сколько будет в ней слез. Ведь какой бы самодостаточной она себя ни выставляла, как бы ни нравилась всем парням вокруг, в итоге ложилась спать одна, даже не имея уверенности в том, что хоть кому-то из них нужна как человек, а не только как девушка. Многие думали, что она та, кому никто не нужен, такое впечатление создавала Элизабет, но ежедневно тратила всю себя на то, чтобы не выбиваться из своего образа и не показывать себя настоящую. Потому что знала: как только покажешь свои чувства окружающим, тебя тут же растопчут за твои слабости. Именно поэтому ей даже не с кем было поделиться о том, насколько невыносимо находиться дома, и была бы ее воля, она бы жила в университете.
Элизабет оставила Тони стоять посреди дороги и ушла прочь. А на ее глаза мгновенно набежали слезы. Теперь она могла себе позволить эту слабость. Она одна. А впереди лишь темные сонные кварталы.
Глава 5
Как добралась до дома, Элизабет даже не помнила или не хотела помнить. Она все еще чувствовала «бракованное» действие порошка, который обещал безудержное веселье, и высокие градусы бренди с чем-то еще. Ей бы вообще не вспоминать все, что было в этот день, вечер и ночь. Но все пошло не по плану. «На что ты надеялась, собираясь в бар с намерениями пуститься во все тяжкие?» – спрашивала она саму себя, переваривая все ею сказанное.
Мэт, София, Джуди и даже Брайан не заслуживали тех слов. Элизабет приплела их нарочно, от обиды, что никто из них не вступился, не встал на ее сторону, когда Пол так умело втаптывал ее лицо в грязь, выставив шлюхой и предательницей. А после увиденной картины сегодня днем у себя дома ей стало еще обиднее. Девушка винила маму в том, что она сделала, хотя сама оказалась не лучше. Или нет? Она не знает. Слишком уж долго пыталась казаться холодной и безразличной, теперь призраком блуждала в своей собственной душе, пытаясь понять, кто же она такая. Как оказалось, от ее «величия» нет никакого толка, все держалось на спокойствии, а когда развязался язык у нее, развязался и у остальных. Каждому было что сказать, Лиза уверена. Вот только слушать и тем более знать она ничего больше не хотела.
Вернулась Элизабет вся в слезах, растрепанная, с поцарапанным лицом и размазанной тушью, еще и продрогшая насквозь. Ночи стали прохладными, словно пытались добить ее и так убитое состояние. Какое-то время она сидела на порожках под дверью, раздумывая: входить или нет.
Дом семьи Алленов был не столь огромным, как могли бы позволить себе люди с их состоянием. При покупке они прежде всего обращали внимание на его возможность стать уютным. А большие пространства для Элизабет и ее матери, к сожалению или к счастью, были априори холодными и чужими, как ни пытайся обустроить. Для Бена, отца и мужа, главное, чтобы его прекрасной половине семьи было хорошо. Поэтому этот негромоздкий двухэтажный дом с красивым ухоженным цветочным садом стал тем самым для них.
Элизабет уже прилично