сэр, этот перевод ждут к завтрашнему утреннему совещанию, а задерживаться сегодня я никак не могу, мне надо присутствовать на соревнованиях. Дочка выступает, – ответила я, ловко выхватывая тяжеленный выпуск “Вестника Московского авиационного института”, открытый на статье об особенностях работы теплоприемника.
– Поверьте старику, вот эту чушь прекрасно переведут и без вас. Идемте скорее, нас ждет шеф, – все так же радостно блестя глазами, гудел «старик» ростом под два метра и с объемами, заслуживающими не только уважение, но и изрядное опасение.
Через пару минут весь офис с любопытством наблюдал за тем, как Айзек Катош, серый кардинал компании, чуть ли не волочит меня за руку в сторону кабинета руководства. Боже, завтра жди с самого утра делегации умирающих от любопытства барышень из отдела маркетинга. Не удивлюсь, если всю ночь в их междусобойном чате будут делать ставки на то, для чего именно такую мелкую сошку, как я, пригласили к самому боссу: выгнать, повысить, отругать за дело или просто выпустить пар за пустячную ерунду – шеф отличался вспыльчивым характером, так что прилететь любому из нас реально могло за что угодно.
– Вот она, Виктор! Это же находка! Настоящая находка! А кто настоял на приеме на работу без опыта? Я! И не ошибся! Потому что Катош никогда не ошибается.
– Айзек, успокойся, – оборвал расшумевшегося директора по персоналу шеф, тяжело глядя на меня исподлобья.
Честно говоря, с исполнительным директором я старалась пересекаться как можно реже. Не приведи господи нарваться на его плохое настроение. Как муха какая укусит (а бабушка говорила “вожжа под хвост попадет”), так просто невозможно – уж больно грубо и резко, на мой взгляд, он разговаривал с подчиненными, независимо от гендерных, расовых и возрастных различий. А, возможно, так казалось только мне? Ведь в отличие от всех остальных я была не только новым членом его давно сработавшегося коллектива, но еще и просто человеком, кто к своим тридцати семи с хвостиком годам так и не приобрел опыта жизни в качестве офисного планктона.
– Русский, значит, знаете и говорите на нем? И как? Свободно?
Я слегка повела плечами.
– Сэр, свободно говорят только носители языка. Ну, еще те, кто живет в языковой среде более пяти лет, при этом постоянно совершенствуя этот самый язык. Моя русская бабушка умерла год назад, и с тех пор устную речь я мало практиковала. Только письменно, технические тексты.
Я, конечно, лукавила. Переводила я не только технические тексты. Бабуля в свое время умудрилась привить мне любовь к русской литературе, которую я читала запоем. И старые фильмы тоже смотрела. Именно старые, те, которые были еще “советские” – они были милыми, добрыми и очень-очень позитивными, так же, как и наши. Может, тогда просто вообще все люди были добрее и человечнее?
– Могу я поинтересоваться, в чем суть вопроса? Что надо перевести?
– Не что, а кого. И не единожды, а ежедневно. Завтра у нас начинает