которым последовал удар. На этот раз от удара разбилась единственная картина, висевшая на стене над диваном.
Взглянув на мерный стаканчик в своей руке, Кирилл осторожно опрокинул его в блендер и закрыл крышкой ёмкость с порошком.
Пока он добавлял овощи и фрукты, раздался ещё один стук, правда, не такой громкий.
Какой-то топот, ещё грохот, ещё стук, всё это сопровождалось громким детским смехом. Наконец закончив готовить коктейль, Кирилл вымыл руки и подпрыгнул, когда раздался ещё один громкий стук.
Зарычав под нос, он обернулся и уставился на потолок, как будто это могло заставить шум прекратиться.
Кто вообще будет заниматься гимнастикой в восемь вечера?
После последнего громкого удара шум утих, и Кирилл начал понемногу расслабляться.
Он закончил с приготовлением еды на следующий день, проверил, что его костюм отглажен к завтрашней игре, и, наконец, опустился на удобный диван.
Проигнорировав разбитую картину, парень взял пульт дистанционного управления и включил что-то громкое и полное взрывов, чтобы посмотреть.
В тот момент, когда на экране взрывалась четвёртая машина, в его дверь негромко постучали. На мгновение Кирилл подумал, что это его воображение, или кто-то стучит в дверь напротив.
Стук повторился, на этот раз громче.
Нахмурившись, он встал и подошёл к двери, наклонился, чтобы посмотреть в глазок. Знакомые рыжие волосы и сочные губы мелькали на площадке.
Повернув замок, он открыл дверь.
– Да?
– Привет, – женщина одарила его короткой натянутой улыбкой. – Я соседка сверху, помнишь меня?
Он коротко кивнул, его глаза остановились на её лице. Эти веснушки. Они были идеальны.
– Не мог бы ты отказаться от своего шоу?
Кирилл моргнул, оторвав взгляд от губ, произносящих слова, и встретился с поразительным аквамарином.
– Простите?
Её губы искривились.
– Ваше шоу. Оно очень громкое, а я только полчаса назад уложила свою дочь спать.
– После гимнастики. Да, я заметила разницу в уровне шума.
Её глаза вспыхнули, а руки легли на бёдра.
– Да, но сейчас уже поздно, и я была бы благодарна, если бы вы убавили громкость.
– Может быть, – Кирилл пожал плечами и отступил, потянувшись к двери, чтобы закрыть её и весь этот разговор.
Её рот открылся, выражение шока было очевидным.
– Может быть? Ты что, шутишь? Я вежливо прошу, а ты говоришь «может быть»?
– Я вежливо попросил раньше.
– Ты не просил, – она фыркнула, – ты зарычал на меня, как раненый медведь, и удрал, вместо того чтобы обсудить это как взрослый человек.
– Что нужно было обсуждать? Вы были громкими, я попросил прекратить это.
– Точно так же, как я прошу сейчас, – она подняла подбородок, – пожалуйста.
Кирилл стиснул зубы. Она не должна была говорить «пожалуйста». Он недовольно кивнул один раз и отступил, закрыв дверь перед её носом. Подойдя к дивану, он взял пульт и выключил фильм.
С