для себя!
– Поэтому и не говорю. Но в нашем мире тоже существуют правила. Кто такие литературные герои, по-вашему? Пластилиновые куклы, вылепленные авторами?
Вера Павловна машинально подлила чай в чашку Егора Петровича и пододвинула варенье. Ситуация настолько вышла за рамки разумного, что спасти могли только какие-то совершенно обыденные вещи.
– Это скорее, у плохих авторов так, – заметила она, поправляя салфетки на столе.
– Именно! – поднял палец Егор Петрович. – Стругацкие, например, продумывали досконально сюжет, героев. А по ходу действия понимали вдруг, что таким образом герой поступать не может. Ну, не такой у него характер.
– И?
– И они переделывали сюжет, чтобы сохранить достоверность характера, – торжественно заключил Егор Петрович.
Кот молчал, но явно гипнотизировал аппетитный ломтик сыра. Вера Павловна положила сыр на край стола. Матвей подцепил его когтем и отправил в розовую пасть. После чего, не обращая ни на кого внимания, наслюнявил лапу и, далеко забирая за ухом, стал умываться.
– То, что вы хотите сделать, – продолжал Егор Петрович, – может нарушить равновесие.
– Да подождите. Вон их сколько! Тех, кто переснимает. Переписывает. Ремейки. Ремиксы. И ничего не нарушается. Даже закон.
– Ваш случай особый. Известно, что вы можете сделать это слишком хорошо.
Вера Павловна порозовела от смущения.
– А вы что-нибудь мое читали? Я же не печатала.
– Вам ли не знать, что для того, чтобы книга жила, ее совершенно не обязательно печатать. Как это… «Ваш роман прочитали»
Вера Павловна прижала руки к уже пылающим щекам.
– Вы, безусловно, талантливы, Вера Павловна. Именно поэтому я здесь. Вы настойчивы и храбры, а потому я предлагаю вам нечто вроде эксперимента. Я могу перенести вас в Петербург Достоевского. У вас будет возможность попытаться все изменить. Только одна попытка.
– А если она удастся? Как же равновесие?
– А еще вы наивны, – удовлетворенно заметил Книжный, снова вынул часы на золотой цепочке. «Да времени у нас не очень много, – бормотал он, – 5 минут она сказала…»
– Итак, попытка одна. И есть условия.
– Никогда не ходить в северное крыло замка?
– Почти. Вы не можете участвовать в произведении наравне с героями, вас никто не должен видеть.
– Каким же образом? – возмутилась она и тут же, услышав шум сбоку, повернула голову.
Кот сидел на раскрытой странице книги «Преступление и наказание».
– Страница 34, – по памяти процитировал Егор Петрович, – «Возвратившись с Сенной, он бросился на диван и целый час просидел без движения…» …так это пропускаем, – бубнил Книжный. – А вот: «Наконец он почувствовал давешнюю лихорадку, озноб и с наслаждением догадался, что на диване можно и лечь. Скоро крепкий, свинцовый сон налег на него, как будто придавил. Он спал необыкновенно долго и без снов». Книга с шумом захлопнулась,