возвращайся.
*
Реки горя, море слез
князь Татул с собой принес.
У Марьяны сердце рвется,
от рыданий вся трясется.
Рома черен сам как ночь.
– По-другому не помочь.
Смотрит грустно на Марьяну.
Она кинулась к Роману,
обняла, поцеловала.
– Книги я не зря читала.
Вместе мы с тобой пойдем.
Вокруг пальца обведем
мы Татула, победим.
Дочку мы освободим!
– Банши помнит, верно, зла,
то что око не спасла.
Будет в этот раз трудней.
Ох, не справимся мы с ней.
Возражает ей супруг.
– Сомневаться недосуг.
Слезы вытерла Марьяна.
Смотрит твердо на Романа.
– Мне доверься, – говорит.
Взгляд огнем ее горит.
*
В церкви взяли семь свечей.
Откопали семь корней.
С тетей Людой совещались.
В путь опасный отправлялись.
Вот в лесу они идут.
Тени рядышком плывут,
что-то шепчут, тихо стонут.
Ноги в чем-то вязком тонут.
До болота добрались.
Тени в стаю собрались,
обступили и сгустились.
И в туман оборотились.
Из него тянулись руки,
шли пугающие звуки:
скрежет, клацанье зубов,
словно много рядом ртов.
И сжимается кольцо.
И уж видно, что лицо
не одно, а много лиц
из пустых гладят глазниц,
обнажив клыки в оскале,
в том тумане проступали.
Пальцы скрючены цепляли,
их за платье задевали.
Но не зря ходили в храм
и стояли долго там.
И намолена свеча,
и опасна, горяча,
нечисть светом отгоняла.
Пара путь свой продолжала.
Отбивались так три раза.
– Что за жуткая зараза
этот дьявольский туман?!
Мрачно сетовал Роман.
– Это души мертвецов,
что попали в плен оков.
Чарам банши кто поддался,
тут навеки и остался.
Удивлен Роман словам.
– Мог таким же быть я сам.
И Марьяна отвечала:
– Я из книг о том узнала.
Вот они уж в сердце леса.
Всюду черная завеса.
Солнца луч мелькнул на миг.
Крик внезапно их настиг.
И торопится Марьяна,
пузырек дает Роману.
– Пей скорей. Тут тот отвар,
что спасет тебя от чар.
Ты ослепнешь, станешь глух.
Не возьмет тебя испуг.
Но на время, ты не бойся.
За меня не беспокойся.
Он послушался жены.
Крики больше не слышны.
Ничего не видит он,
он оглох и ослеплен.
А Марьяна наготове.
Руки сжала. Сдвинув брови,
ждет создание неживое.
Уже рядом банши воет.
Осветился вспышкой лес.
Силуэт во тьме воскрес.
Ослепляя белизной
и невиданной красой,
банши