свечу.
– Погляди же на своё бессмертие. – Саша торжествовал. – Именно этого ты и заслуживаешь. Ты мертвая невеста Павла, раз он умер бесславно и бесследно, отчего же тебе нужно оставаться жить, даже хоть и на моей картине?
– Господи! – Лидия пришла в ужас, увидев себя в гробу, ее обуял суеверный страх. – Ты… ты тронулся умом. Ты ненормальный. Ты… О Господи! Немедленно сожги эту картину, я приказываю тебе.
– С ума сошла? – Саша и в самом деле расхохотался как безумный. – Это моя лучшая картина, лебединая песня, если хочешь. Теперь нам с тобой можно умереть. По-моему, это шедевр.
– Господи! – только и смогла произнести Лидия.
Она и впрямь побледнела как покойница. Она пятилась назад, отступая от страшной картины, пока стена не преградила ей путь.
– Ну что такое, любовь моя? – Саша улыбался жестоко, новое чувство власти пьянило его, ему удалось приструнить эту женщину. Это оказалось так просто.
– Ты сумасшедший, – опять произнесла Лидия тихо, почти одними губами. – Господи! Это ж надо… Боже мой…
Она закрыла лицо руками.
Саша улыбался. Он чувствовал себя отомщенным за свою отвергнутую любовь. Он отомстил и за Павла. Эта женщина ни во что ни ставила их обоих, одного довела до гроба, а второго – до безумия. А ведь он, Саша, ее действительно любил. Он не считал, что предаёт Павла. Это именно Лидия предала Павла забавы ради и Сашу – вслед за ним.
Теперь он, будучи сам обманутым бессердечной женщиной, понимал, какое зло причинил брату. Жаль, что он уже никогда не сможет сказать Павлу, как ему жаль.
Лидия дала Саше звонкую пощёчину.
– Ты помешанный ублюдок, – бросила она ему в лицо. – Лучше бы ты перерезал себе вены вместо Павла, он был во всем лучше тебя. Я никогда ни капли тебя не любила, более того – презирала и смеялась над тобой. Как художник ты также бездарность. Ты нарисовал единственную приемлемую картину и ту испоганил, превратив в бред сумасшедшего. Тебе необходимо лечиться в дурке. Это наша последняя встреча, не воображай, что ты мне нужен.
Она круто развернулась, чтобы уйти, но Саша схватил ее за плечи и изо всех сил потряс.
– Отпусти, – испуганно-умоляюще прошептала Лидия.
Он подчинился, так непривычно было слышать нотки мольбы в голосе Лидии. Саша ощутил отвращение к этому прекрасному лицу, ему захотелось ее ударить так, чтоб четкая линия рта смазалась и потеряла видимые границы. Он испугался своих мыслей и желаний. Он испугался портрета, который переделывал с таким остервенением. Он испугался самой Лидии.
Саша смотрел на лицо Лидии, и оно расплывалось перед ним. Она уже не была женщиной, которую он любил, не была человеком из плоти и крови, она была его страхом, бесплотным духом, посещающим по ночам детей и впечатлительных взрослых. Он опять поверил, что перед ним стояла русалка – нечисть, богомерзкая тварь, сеющая безумие и гибель. Она была тем, что нужно уничтожить раз и навсегда.
Очередь на исповедь заканчивалась,