прижимаясь губами к уху. При этом, судя по той картине, что я наблюдал в отражении, одеться она не удосужилась.
– Вернись в постель. – равнодушным тоном ответил я на её заигрывания. – Окно открыто, простудишься.
Форточка в комнате действительно была открыта, давая полную вольницу уральскому морозу. Анина рука тут же исчезла с моей груди. Сама она отстранилась, и, возмущённо фыркнув, вернулась в кровать, закутавшись в одеяло и повернувшись ко мне спиной.
Обиделась.
Я же тем временем продолжил свои сборы. Застегнул воротник чёрной рубашки, накинул на неё сверху такой же чёрный китель с белой, пятиконечной звездой на рукаве, перетянул его массивным армейским ремнём. Сев на краешек кровати, натянул высокие тяжёлые сапоги. Анька при этом не издала ни звука.
Я перебросил через шею лямку своего офицерского планшета и направился к выходу из квартиры. Лишь в прихожей до меня донёсся обвиняющий голос из спальни:
– Для тебя всегда служба была важнее, чем я! – плаксивым голоском запричитала Аня.
Вот же взбалмошная девица. Мне ничего не оставалось, кроме как ответить своей обычной для таких скандалов фразой:
– Мы это уже обсуждали.
Хлопком тяжёлой входной двери, я отсёк себя от недовольных криков моей же любовницы. Сразу стало заметно тише. Поправив воротник рубашки, я широким шагом пошёл к выходу из подъезда. Всего-то через два лестничных пролёта, обшарпанных и заплёванных до самого нельзя, я оказался на зимней свердловской улочке. Холодный воздух тут же освежил мои мысли и подчистую вымел раздражение, направленное на несносную девчонку. В конце концов… в конце концов, это ведь Аня. Чего ещё я от неё ожидал?
Когда мы впервые познакомились, я не думал, что у нас с ней так далеко всё зайдёт. Точнее, я вообще не думал, что увижу её во второй раз. Это было, насколько я помню, на мой двадцатый день рождения. Подумать только, уже тринадцать лет прошло с тех пор. Я тогда ещё не вступил в ряды разведки и, как и многие молодые люди моего возраста, прозябал в армейских казармах на краю Свердловска. Конечно же, у меня, как у любого здорового парня в моём возрасте, свербило в одном месте. Поэтому, в день своего двадцатилетия, я, старший сержант отдельного мотострелкового батальона имени генерала Конева, решил утолить свою тоску по женскому полу и направился в близлежащий бордель. Раньше, при социализме, проституция у нас в стране была запрещена, но хочется задать вопрос: где этот социализм сейчас? Маршал Жуков правильно сделал, что разрешил бордели. Особенно учитывая тот факт, что вся наша страна, по сути, превратилась в одну огромную военную базу. Каждый здесь солдат, каждый ведёт свою собственную войну. Кто-то – против голода, кто-то – против болезней, кто-то – против немцев, не прекращающих своих разрушительных бомбардировок и устраивающих рейды с целью прощупать нашу оборону. А солдаты, впрочем, не только они, чтобы не сойти с ума, обязаны развлекаться. В том числе бабами, водкой и куревом. Бабами – в первую очередь. Потому что если у гражданских ещё была хоть какая-то возможность обустраивать