скивал из кармана плитку прессованного жевательного табака, с хрустом откусывал, разевая пасть, как огромный бык, и торжественно озирал не открывающийся перед ним вид, а крутой спуск с холма, как бы говоря: «Вот, друзья мои! Вот где случился тот кошмар».
Все это произошло уже пять лет назад.
Тогда Питер Ленни был бойким молодым человеком двадцати семи лет от роду, очень скромным и услужливым, – он владел несколькими торговыми лавками на Колледж-стрит, которые с робкой дерзостью называл «Торговым центром Ленни».
В романах у малорослых мужчин, как правило, бывают большие властные жены, но в действительности это далеко не так. И Ретта Ленни была такой же маленькой, субтильной и непритязательной, как и ее муж.
А потому их часто «кидали» в бизнесе. Но, несмотря ни на что, дела их шли довольно успешно, перед ними открывалось прекрасное будущее, и они с двумя детьми с комфортом жили в доме на две отдельные квартиры на Барлоан-вей, в достойном квартале, где стремились поселиться торговцы Ливенфорда.
Однако в Питере Ленни, скромном маленьком продавце, прыгающем за прилавком, таилась никем не подозреваемая жажда приключений. Бывали моменты, когда, лежа воскресным утром в постели с Реттой, он, хмуро уставившись в потолок, вдруг заявлял:
– Индия! – (Или это мог быть Китай.) – Вот что мы должны когда-нибудь посетить!
И Ретта смотрела на него с восхищением.
Возможно, именно эти романтические замашки и привели к покупке велосипеда-тандема, поскольку иначе Питер никогда бы не поступил столь опрометчиво, пусть в тот момент повальное увлечение «велосипедом для двоих» и достигло своего апогея.
Однако приобретенный Питером тандем, это сверкающее средство передвижения, это коварное устройство с накачанными воздухом шинами, стоившее кругленькую сумму денег, будучи еще не распакованным, вынудило Ретту недоверчиво ахнуть:
– О Питер!
– Будем кататься, – сказал он, стараясь, чтобы это прозвучало как можно беспечнее. – Посмотрим окрестности. Запросто!
Однако все оказалось не так-то просто. Например, возникла заминка с шароварами для Ретты: она была маленькой застенчивой женщиной, и Питеру потребовалась целая неделя серьезных споров и уговоров, чтобы убедить жену выйти на люди в модной, но явно неподобающей одежке.
Сам Питер был в широкой куртке, довольно импозантно расстегнутой, так что, сидя на велике и крутя педали, он выглядел настоящим профи. И вот, одевшись как подобает, Питер и Ретта отправились осваивать свою покупку.
Они тренировались тайком, с наступлением сумерек, в тихих переулках вокруг Барлоан-вей, и многажды презабавно падали.
О! Сколько удовольствий было во всем этом! Раскрасневшаяся и хихикающая Ретта выглядела чрезвычайно привлекательно в своих шароварах, и Питеру нравилось поднимать ее, грациозно распластавшуюся на пыльной мостовой.
Супруги снова начали ухаживать друг за другом. И когда наконец, вопреки всем законам тяготения, они, ни разу не потеряв равновесие, объехали по кругу Барлоан-толл, то сошлись во мнении, что никогда еще их жизнь не была такой захватывающей.
Питер, многозначительно демонстрируя недавно купленную карту окрестных дорог, решил, что в воскресенье они совершат свой первый настоящий велопробег.
В то воскресенье был чудный рассвет, небо чистое, дороги сухие. И пара отправилась в путь. Питер неустрашимо припал к переднему рулю, Ретта позади мужественно крутила педали. Чувствуя на себе восхищенные и даже – о да – завистливые взгляды, они прокатились по Хай-стрит.
Динь-динь, динь-динь – тренькал их звонок. Какие мгновения! Динь-динь, динь-динь! Повернули налево – держись, Ретта, держись – через мост; затем вгрызлись в подъем на Ноксхилл и далее нырнули за гребень Леа-Брэ.
Они спускались по склону – все быстрее и быстрее. Навстречу свистел ветер. Никогда еще они не летели столь стремительно.
Это было великолепно, это было потрясающе, но – боже! – это было ужасно быстро! Гораздо, гораздо быстрее, чем они рассчитывали.
От избытка эмоций Ретта побледнела.
– Тормози, Питер, тормози! – закричала она.
Он нервно нажал на тормоза, тандем тряхануло, и Ретта чуть не перелетела через голову мужа. Тут он окончательно растерялся, отпустил тормоза и попытался выпростать ноги из педальных держателей.
Велосипедное чудище, вильнув вбок, закусило удила и взбесившейся ракетой понеслось вниз по склону холма.
А у подножия стоял Сэм Форрест.
Сэм намеревался послоняться по берегу Леа – это действительно было одним из двух его занятий. Другое занятие состояло в том, чтобы с особым усердием отираться у стойки бара «У слесаря».
Вообще-то, Сэм так редко покидал паб, что ему никогда не грозила реальная опасность свалиться на ровном месте.
Дело в том, что Сэм был бездельником, большим, толстым, ни к чему не пригодным пьянчугой, с женой, занятой стиркой, и целой оравой ничем не занятых крикливых детей.
Сэм изумленно