старостой – стала. Решила выбиться в лучшие ученицы – пожалуйста. Без посторонней помощи, одним упорством. Тем более и помогать-то было некому. Родители сгинули ещё во время Бесконечных войн, а тётка, с которой она жила, интересовалась только самой собой. Так что волей не волей, кроме как на себя, больше рассчитывать не на кого.
После учёбы они бегали в катакомбы. Посмотреть, как светятся в темноте огненные улитки, да поиграть в прятки на желания. Он улыбнулся. Когда находил Мару, она целовала его в щёку. Когда она находила, он целовал. Беспроигрышная игра: «Лучше наслаждения и нет».
В сумрачных катакомбах едва светился неровный потолок, а по полу шарили лохматые вертихвосты. Выискивали угощенье. Кроме маленьких носатых чудиков с длинными пушистыми ногами, такими же мохнатыми хвостами и большими круглыми ушами, на огненных улиток никто не зарился. Горькие, жгучие и безвкусные. Синдибум однажды попробовал. Всё равно, что зажжённую свечку жевать.
Свернув три раза налево, он вышел к тупику с открытым люком. Заглянул в светящуюся перламутровым сиянием дыру и крикнул:
– Господин Конусмастер! Вы дома?
И не услышав ответа, спрыгнул вниз. Его подхватила вязкая, раскачивающаяся, как перина, пустота. Но стоило опустить руки и прижать к ногам, как послушные, давно наведённые чары потащили вниз через переливающуюся, наполненную искрящимися огнями шахту. Стены разлетались в стороны и скоро потерялись из виду, растворившись в перламутровом блеске. Но когда ноги коснулись дна, Синдибум хлопнул в ладоши и заклятье рассеялось. Он добрался до подножия башни. В огромный зал прорывался грохот и скрежет механизмов, тянущих её через долину. Пол подрагивал, отзываясь на монотонный гул, и Арий поначалу взмахивал руками, чтобы не упасть.
Сияние осталось над головой, но в зыбкой темноте переливались изумрудные сферы кнежликов, скатывающиеся в топку. За движение башни тоже приходилось платить. Магам со свитком хорошо, сплёл заклятье, и нерастраченная на колдовство энергия сгустилась и превратилась в блестящий шарик. Шесть разрешённых стажёру заклинаний в день, шесть кнежликов. У Синдибума даже был доставшийся от отца кошелек, в котором они появлялись во время колдовства, вот только пользоваться магией он не мог, и о стабильной прибыли оставалось лишь мечтать. А когда ворожить нельзя – приходится вкалывать, иначе клади зубы на полку и помирай с голоду.
Во мраке рычало пламя, и по раскрасневшимся трубам с шипением нёсся пар. Поднимались и опадали металлические колена, заставляя крутиться невидимый вал. Из-под пола на грязную ленту выплёвывало комья земли, камни и отрубленные корни. Механические клешни сгребали всё в одну кучу и толкали дальше, пока тёмная каша не срывалась в перекошенную железную пасть.
Синдибум подошёл ближе. Среди мусора нет-нет да и поблёскивали разные штуковины. Показался и исчез бок зелёной бутыли. Мелькнул искорёженный трезубец бронзового подсвечника. Разметало по сумраку отблески треснувшего