Как перевоспитать хулигана. Ирина Муравская

давайте без рук. Иначе поедем сразу в полицию. Заявление о домогательстве писать.

      Угроза работает.

      – Какие домогательства, э? Я же как лучшэ хотэл. Нэльзя дэвушкам красивым одной по ночам хадить.

      – А вот это верно замечено. Не прикопаешься, – ровняюсь с Пятнашкой, забираю у неё телефон, по которому она уже едва не заказала машину в приложении и, не тормозя, ухожу за угол, где оставил мотоцикл.

      Не оборачиваюсь. И так знаю, что она бежит следом. Ещё б не бежала.

      – Телефон верни!

      – Верну. Когда отвезу тебя.

      – Я ведь говорила, что никуда с тобой не поеду.

      Ага. А вот и моя металлическая зверюга. Хорош, красавец! Конфетка. Даже ночью переливается глянцем.

      – Не выпендривайся, – седлаю мотоцикл, протягивая ей шлем. Нихрена. Упирается рогами, сердито скрестив руки на груди. Ок. Попробуем по-другому. – Ну и пожалуйста, тогда оставлю аппаратик пока у себя, – спокойненько лезу в её смартфон, проверяя наличие кодового шифра. Но не нахожу. Опрометчиво с её стороны. – Чудно, не запаролен. У тебя там есть горячие фоточки в стиле Ню?

      Телефон с яростным визгом пытаются отобрать, но мои руки однозначно длиннее. Прыгай – не прыгай, только стремянка и поможет.

      – Рымарь, последний раз предупреждаю! Отдай или…

      – Или? Зацелуешь до смерти? Я согласен.

      Вижу, как сильно ей хочется меня послать. Как слова так и рвутся наружу, но… волшебная коробочка. Всё упирается в неё. Разумеется, я не стал бы ковыряться в чужих вещах, но Василиса очевидно другого мнения.

      – Отдай.

      – Отдам, – повторно протягиваю шлем. – Когда выполнишь, что прошу.

      – Просишь или требуешь?

      – Требовательно прошу. Иначе твоя волшебная звонилка останется у меня в заложниках, – для убедительности убираю его в карман. Штанов. Если полезет с обыском, хоть совмещу с приятным. – Решай.

      Мычат, топают ногой, яростно втягивают ноздрями воздух, а толку? Очевидно же, чем всё закончится. Можно ломаться сколько угодно, но у неё нет выбора. И Бельичевская это прекрасно понимает, а потому с рыком раненого, но очень милого телёнка отбирает шлем, с вызовом нахлобучивая его на голову.

      – Видишь, какой ты можешь быть сговорчивой, если захочешь, – снимаю с себя косуху, протягивая ей. – Тоже накинь сверху. В твоей поддергайке на скорости продрогнешь до костей.

      – Надеюсь, ты в курсе, для чего расставлены дорожные знаки и что они означают? – бубнят раздражённо, усаживаясь сзади и послушно застёгивая до горла молнию.