Ты тоже ложись, знаешь, как оно хорошо поспать-то, – я снова почувствовал, как разум улетает далеко в космос. Сильный толчок в плечо развернул моё тело.
– Вы меня простите, Степан Андреич, но я вас бужу больше часа, вставайте ради Владыки.
– Какого ещё Владыки…
Жуткое зрелище: пухлая девочка, одетая в школьную форму, стояла как реальная, в одной руке держала кусок желеобразного батончика, в другой – розовый рюкзак в виде слоника, цепко ухваченного за хобот.
– Ну вставайте же, мне в школу идти надо, – говорила она умоляюще, красиво сложив брови домиком. – Я понимаю, что вы у нас новенький, давайте я помогу…
Кинув батончик в портфель, она за руку сдернула меня с лежанки, применив силу, какой не могло быть у маленькой девочки. Я потёр глаза, огляделся. Ничего не понятно. Кругом кроваво-красное зарево, столбы едкого серо-рыжего дыма, который, поднимаясь в небо, превращается в грязные облака. Осмотревшись, я остановил взгляд на ребёнке. Девочка была очень довольна проделанной работой, ее улыбка сделалась шире, показав два больших клыка, похожих на бивни. Странный сон. Я дотронулся до носа-пятачка: на ощупь он был как настоящий, влажный; она периодически двигала им в разные стороны.
– Это Челябинск? Тут с каждым годом становится все симпатичнее, – невольно тыкнув пальцем в пятачок, как в кнопку, спросил я. – Эх-х… Где ж я так нагрешил…
– Степан Андреич, вы как бы в аду, понимаете? – девочка снова включила умоляющий взгляд, спрятав клыки. – Но угадали: мы совсем недалеко от Челябинска, – она провела маленькой ручкой по носу. – Пойдёмте, я отведу вас в штаб.
– А ты-то чего в аду делаешь, ангелок? – мы выходили на освещенную тусклыми фонарями на дорогу, ведущую к большому чёрному зданию, которое напоминало заброшенный советский завод. – Мамку не слушалась?
– Мамку-то слушалась, – девочка, тяжело вздохнув, опустила глаза. – Кушала я много, а кормили меня недостаточно! – детское лицо моментально покраснело от злости. – Я и сейчас голодна, но батончик держу для вас, у вас же задание!
– Привести апостола Петра, чтобы ты его съела? – я, не теряя самообладания, шёл, рассматривал дымок, струящийся из вулканов. Какая же гадость с похмелья снится!
– Моя бы воля – и вас бы слопала, такой уж родилась, ничего не поделаешь.
– Так, а в ад-то ты как угодила? Небось, булку стащила?
– Стащила, – наклонив голову, с грустью сказала девочка. – Хлеба стащила, а он не простой был, а плоть Христова. Как оказалось потом, всё-таки хлеб обычный, а наказание такое, как я будто у Христа ногу откусила. Сорок два года мне ещё тут в школу ходить. Но если я буду хорошей девочкой, то Джонни через пару лет сделает меня оператором.
– За хлеб такой срок дали? – заставляя себя проснуться, я крутил пальцы.
– По правде говоря, не только за хлеб, – девочка посмотрела мне в глаза, улыбнулась, оскалив клыки. – «Сникерсы» я воровала, деньжата у мамки с папкой, а на крещение младшего брата стащила хлеб и побежала по Оксфорд-стрит, пока не провалилась в чёртов колодец.
– Как звать тебя, американ гёрл?
– Британка я, с Манчестера, имя моё вам не пригодится. Заходите в штаб.
Открыв серые высокие двери, она легонько подтолкнула меня в здание.
Настоящий командный пункт: сотня людей уткнулась в мониторы, все что-то говорят в микрофоны, обстановка как при запуске ракеты в космос. Сделав несколько шагов, я прислушался к разговору одного очень симпатичного рыжеволосого оператора с тонким нежным голосом: «Давай заберем их всех, подойди ближе к Марку и подкинь к ногам ключи от машины». Любопытно, конечно, чем всё закончится, но надо просыпаться. Я крепко зажмурился, набрал полные лёгкие воздуха, сильно дёрнул себя за палец…
– Степан Андреич! – крикнул высокий мужчина лет сорока, направляясь в мою сторону. – Миленький, так и сломать можно, конечно, здесь это сделать нереально, хотя вообще-то был, помнится, случай, где-то семь десятков лет назад, один священник всё-таки сломал. Ума не приложу, как он это сделал. Я, конечно, всё быстро поправил, в очень далёком прошлом приходилось часто чинить людей. Правда, признаться, навыки лекаря мне больше не пригодятся, здесь ценны более магические знания. – Мужчина был одет в чёрный смокинг, который смотрелся не к месту. Он создавал ощущение коктейльной пижонской вечеринки из тех, от которых я всегда открещивался, и, видимо, всё равно попал.
Я неустанно дёргал и выкручивал палец, казалось, что я вот-вот вырву его, пока на секунду не почувствовал острую боль. В голове зазвенело. Посторонние звуки пропали. «Э-эх-х… Денис же говорил, что «Лезгинка» напрямую с кизрярского завода, обманул значит, чертёнок, просыпайся! Тебе же второй парой лекцию читать!»
– И ни в коем случае не обманул, – быстро вскинул левую руку этот тип в смокинге, из рукава которого вылетела недопитая бутылка вечернего коньяка. – Печень Дениса пока не дотягивает до вашего алкогольного ранга, но очень скоро и она будет у нас вместе с её хозяином.
– Значит, ад? – я с грустью стал осматривать своего собеседника.
Смокинг