он и вернул свой взор в тарелку, «от греха подальше».
– Данила, я хотела тебя кое о чем попросить, если ты конечно свободен сегодня.
– До вечера свободен. Вечером у нас праздник – выпускной. Хотя, для тебя я и вечером свободен. Ты же придешь к нам на вечерние гуляния?
– Я как раз и хотела об этом поговорить. Мой отец занят переговорами с воеводой, а мне совершенно не чем заняться. Честно говоря, мне даже немного страшно оставаться здесь одной. Мог бы ты, пожалуйста, провести этот день со мной?
Даня поперхнулся кашей.
– Я? С тобой? Конечно. Только за. Я сам хотел тебе предложить! Это для меня большая радость.
– Благодарю тебя, ты замечательный. Я никогда не встречала таких добрых людей.
В это время Всеволод с вождем Антигонусом уже закончили трапезничать и проходя мимо столов учеников увидели Данилу и Селену. Воевода улыбнулся и кивнул Дане головой, радуясь, что тот все-таки принял его предложение шпионить за молодой принцессой.
– Я обязательно проведу с тобой время. Только пошли уже отсюда поскорей.
Даня был обижен на отца. Он знал, что для Всеволода его работа важнее всего. Важнее сына и вообще каких-бы то ни было человеческих принципов. Так считал Данила. Прав ли он, покажет время.
Прекрасная Селена и Даня вышли за стены крепости и направились осматривать достопримечательности столичного города. Он показал ей городскую площадь с центральной колонной, на которой висели разноцветные ленты. От площади в разные стороны исходили пять главных улиц города, напоминая человеческую ладонь, если посмотреть сверху. Посетили торговые ряды и отведали там согревающий сбитень с ванильными баранками. Возле рядов собрался народ, слушать переливы волшебных гуслей.
– Какой прекрасный звук! – произнесла Селена. – Что это?
– Дак это же гусли!
Сказывал гусляр песни русские, песни добрые, да душевные. Про богатырей говорил, про славный русских, про их подвиги ратные. Про леса, да поля широкие, про просторы бескрайние. Про человеков с сердцем безграничным, сердцем понимающим, да честным, да любящим. Слушала Селена и сердце ее затрепетало. Будто гусляр не на гуслях играл, а на струнах ее души, пробуждая доброту, любовь и бесконечный божественный свет. Слеза скатилась по ее щеке.
– Никогда такой красоты не слышала. Не знала даже, что музыка такое сделать с человеком может.
– Как же? У вас что, гуслей нет? Давай я спрошу, чтобы тебе гусли сделали, да самые лучшие! – произнес Данила, удивившись.
– Что ты? Нельзя! Кощеи, как только на земли наши ступили, первым делом все гусли сожгли. Запрещена у нас музыка. Не люба она им. Да мы уж и привыкли. Я вот вообще не слыхала музыки до этого дня.
– Ох, я этих кощеев! – разозлился Даня. – Не думай более о бедах, да о кощеях окаянных, Селена . Поможем мы вам, слово даю! Откажется если отец с Трезором, так я сам на кощеев пойду!
– Забавный ты! – улыбнулась девушка. – Покажи мне лучше корабли ваши знаменитые.
Прошлись ребята по торговой улице да спустились