взял осторожно пирожок из свертка, внимательно его разглядел, потом потянул носом, и сурово спросил:
– С ливером…??
Я, слегка опешив от такого вопроса, просто молча кивнула. А Илья Федорович принялся с удовольствием жевать, при этом, будто оправдываясь, проговорил.
– С утра, как Полкан бегаю и тявкаю, даже позавтракать не успел. – Вид он при этом имел весьма довольный.
Я с облегчением выдохнула. Каталажка немедленно нам не грозила. Подождав, пока следователь возьмет еще пирожок, я загадочно проговорила.
– А у нас к вам разговор есть. Но, думаю, лучше всего поговорить где-нибудь в другом месте, чтобы больного не тревожить.
Откусив добрую половину следующего пирожка (как видно, с брусникой), следователь с легкой усмешкой произнес:
– Можем в отделение проехать…
Мы с Игорем, не сговариваясь, замотали головами. А я примирительно добавила:
– Ну, зачем же сразу, в отделение. Можем на улице побеседовать. Глядите, вон и солнышко выглянуло. А вы, наверное, все в кабинете, да в кабинете… – Последнее предложение я произнесла с легким подхалимажем, впрочем, не переходя границы допустимого.
Степанов усмехнулся. Кем, кем, а дураком он точно не был. Сначала обратился к Сергеичу:
– Ну, что, любезный? Порадуете своими воспоминаниями? Или все по-прежнему, ничего не вспомнили?
Сергеич скорчил скорбную мину, и едва слышно, пробурчал:
– Все по-прежнему. Как только что-то вспомню, сразу вашему сотруднику скажу, чтобы вас вызвал.
Илья Федорович тяжело поднялся, и обращаясь к нам, проговорил:
– Ну, что, нарушители закона, пойдемте, расскажете, что там у вас.
Я сделала возмущенное лицо, но мявкать не стала. Нечего судьбу за хвост дергать. Наскоро попрощавшись с Сергеичем и пожелав ему скорейшего выздоровления, а также, успокоив его, что за стройкой мы присмотрим, и мужиков в обиду не дадим, мы гуськом потянулись за следователем из палаты. Когда мы проходили мимо вытянувшегося в струнку и застывшего у дверей сержанта, я не смогла себе оказать в маленькой шалости, подмигнув оторопевшему парню. Думаю, он еще долго будет гадать, кто же мы такие. Ну, теперь ему было, чем на посту заняться.
Выйдя из здания больницы, мы нашли сухую скамейку в больничном скверике и уселись на нее. Я молча протянула следователю черный пакет, который все еще продолжала держать в руках. Он с удивлением посмотрел сначала на пакет, потом на меня, в ожидании объяснений, которые я и поспешила ему дать, все подробно обсказав, начиная от посещения меня водителем КамАЗа, и заканчивая обнаруженным в багажнике недогоревшей машины Сергеича этого самого пакета. Степанов слушал молча, только с каждой минутой все больше и больше хмурясь. Когда я закончила, он стал набирать воздуха в грудь, а я торопливо проговорила.
– Знаю, что умыкнула вещдок с места преступления. Но, оставить его там побоялась. А ну, кто набредет и найдет. А это ж, все же, деньги. – После этого заявления, сложила руки на коленях и скромной мышкой уставилась честными