почитай, прежде чем судить.
– Читала, – последовал ответ. – Далеко не продвинулась – сплошь мизогиния и пафос. Да к тому же с третьей книжки сюжет повторя…
– Погоди-погоди! Мизо-что? – Ян никогда не стеснялся притормозить беседу, если слышал незнакомое слово.
– Мизогиния. Женоненавистничество, – без всякой издёвки сказала Лена; в конце концов, она не знала многого, что знал он. – Причём такое… незрелое. Типа: «Вот я – боевая подруга, а потом вдруг сразу злая глупая стерва!»
Джесс со стены прислушивалась к разговору, едва заметно покачивая бёдрами. Ян ощутил безотчётный порыв защитить её.
– Погоди, какое тут ненавистничество? Она ж, это… крутая! Убийца машин, всё такое…
– Ну, нет, – тон женщины стал материнским. – Смотри: она, по сути, скрытый антагонист – в диалогах противопоставлена главному герою. Ты не обратил внимание: в каждой книге автор вкладывает в её реплики какую-нибудь идеологию, которую Руди потом походя разбивает.
– Например?
– Автократия в «…предателе» и неомальтузианство в «…Предтечах» – мало? Что до «убийцы»… тут, по-моему, стёб. Побеждать машины за счёт женской логики – над которой вы, мужики, всегда смеялись?
Ян не сразу нашёлся, что ответить: Лена оказалась знакома с книгой куда ближе, чем он ожидал.
– Ты ж говорила, далеко не продвинулась? – угрюмо буркнул он наконец.
– Не продвинулась далеко по циклу, – словно извиняясь, сообщила женщина. – Ну-ка давай, не дуйся. «…ИскИн-предатель» и «…загадка Предтеч» – крепкие книжки, но потом автор понял, чего от него ждут, и стал работать под эти ожидания… ключевое слово «работать». Яркий и смелый главный герой, предательство в завязке, жёсткий моральный выбор в конце – всё это с реальной жизнью соотносится слабо… – она вдруг замерла, словно что-то вспомнила: – Заговорил меня, Ян! Я чего сказать-то хотела: Павел собрался к Мозаике!
– Вниз?! – юноша не поверил своим ушам.
– Ага, угадал, – рассмеялась Лена, и поддразнила: – Кто-то же должен был решиться – так почему б не самый смелый из нас? Пошли, поглядим!
«Пошли» прозвучало анагравизмом: перебирая тонкими руками, они скользнули «вниз» вдоль стены – двое разумных паразитов в полупрозрачной кишке жилого отсека. Бег-полёт на пальцах: быстрее и быстрее, над бледной, мерцающей поверхностью – туда, где она вспучилась опухолью видеоткани, сужая и без того узкий просвет жилого щупальца корабля.
Странный это был корабль. Моток бледных водорослей во тьме космоса; игрушечный осьминог, сшитый из кишок швеёй-неумехой. Восемь подвижных отсеков-щупалец отходили от центрального узла, объединявшего в себе наборный линз-двигатель, верньеры-маневровые, энергоядро, сравнительно мощную оптическую систему и «мозг» примитивного ИИ, способный поддержать виртуальную среду. Последнее было критически необходимо, чтоб скрасить жизнь экипажу из трёх человек, согласных провести годы в невесомости.
Оптимальный баланс «цена-качество». Читатели двадцать первого столетия напрасно