птицы
К самой дальней из звезд
Чтобы только на миг
Ты вспомнила обо мне
Через тысячу лет!
В небесах
В небесах, в тишине, в пустоте, в вышине
Застыли в молитвах бессмысленным истинам.
По скорбным лицам, пустым глазницам
Ветер пеплом рисует – по чистым страницам
Памяти крошево меж пальцев сыплется.
Брошенной в пыль умирающей птицей,
Бьется о землю звонко и радостно —
Звоном монет подаянья просящему.
Медь в гвозди, гвоздями крылья к земле
Намертво, накрепко, перепроверено
Чтобы стоять на коленях уверенно
Перед алтарем бессмысленных истин
Позови, позови за собой. В небеса. В пустоту.
В беспощадную ту красоту бесконечно далекую
Чтоб захотелось освободиться. Вырвать, что держит.
Крылья…
Достойным ненависти
Смотри, как то море перед тобой
Изогнется, ярость тысячи тел неся,
И взорвется тебе в лицо
Черной пучиной, всепоглощающей.
Закрой глаза и окунись с головой!
Убивай! Убивай! Убивай!
Пусть воронье не сможет взлететь,
Набив мертвечиной утробы.
Докажи, что достоин их ненависти,
Что достоин страшнейших проклятий
Их обезумевших вдов
И ослепших от слез матерей
Что достоин черной отравы
В золотом вине победителя.
Пусть небо огненным ливнем
На головы обреченных низвергнется!
Нас не свалить. Не растоптать.
Знамена, изорванные и обожженные,
Лица, изрезанные остриями слез,
И крик в ветре: Да! Мы готовы!
Слушать рокот свирепого шторма,
Плыть против течения, резать волны!
Кормить воронье до отвала!
Убивать! Убивать! Убивать!
ВНОВЬ!!!
И вернуться с победой…
В чертоги забвения…
Домой…
По полям хрустальных цветов
Любящий, преданный, искренний
Слишком, слишком, слишком
Для их бога, для их рода, для их света
Оставил себе только тьму и ненависть
Умирать, оживать, проклинать и плясать
В метели. Птицей в небе
Резать свастики против хода звезд
Чумные колеса. Всесокрушающие.
Засыпать, забывать, вспоминать,
Чтобы вновь потерять
И вечно бродить скорбной тенью
По полям хрустальных цветов
Пессимист
Счастье, радость и надежду – им,
Тебе – встречать удары
Зло. Наотмашь. Края рваны.
В узел кожу, в шрамы раны
Шрамы. Память. Гордость. Глупость.
Окровавленные губы воздух рвут
Так привычно. Так обычно. Так красиво.
Вздох последний – ее имя.
Тьму и холод рек подземных
Не постигнешь,