и презрительно просипела:
– Я не стану слушать, полумерок! Кто бы это ни сделал, а заплатите вы!
С этими словами полуптица взлетела, и на Дархана обрушилась пурга. Едва он укоренился на месте, чтобы не унестись вперед, как сабдхи напала сверху. Голова шамана откинулась от мощного удара клювом. Полуптица попала в бровь, едва не повредив глаз и висок. Заточенные когти оставили прорехи в меховой парке на груди. После неудачной атаки сабдаки вновь скрылась во мгле.
– Я пытался быть милым, тварь! Ну почему никто не ценит?! – острая боль и гнев заставили шамана кричать, хотя порыв ветра не дал звуку вырваться.
Дархан лег на живот и открыл дверь темной силе, что назойливо прорывалась откуда-то изнутри. По телу разлилось знакомое онемение, а глаза загорелись ярким ледяным светом. От следующей атаки он уклонился, прокатившись вбок, а потом на секунду поймал взгляд нападавшей. Этого хватило, чтобы его зловещая сила сдавила ее сердце. Птица рухнула на землю, как подстреленная. Шаман с удовольствием понаблюдал, как сабдаки корчится, а затем достал другое зеркальце из своей поклажи и поймал на него последний вздох полуптицы. В отражении появилось едва различимое женское лицо в слезах.
– Пощади, шаман! Хадалан долон. Хамнагахи найман, – прошелестел дух.
– Вот как мы заговорили, – ухмыльнулся, Дархан. Он весь сочился злобой, которая все прибывала несмотря на поражение противника, – что ж, понимаю. Ты вспылила. Вернуть тебя на берег, да? Или лучше в Верхний мир?
Полудевушка быстро закивала, ее заплаканное лицо засветилось надеждой.
– О, благодетель! В Верхний мир, молю! Ты так добр, благослови тебя Нум…
– Забудь, тупое создание. Ты отправишься в самую беспросветную расщелину Нижнего и слуги Нга за тебя так возьмутся, что будешь с нежностью вспоминать свою мучительную смерть!
Дархан с размаху бросил зеркало на землю, склонился над ним и ударил своим ритуальным ножом. Стекло треснуло, мелькнули полные паники женские глаза и раздался душераздирающий визг. Вместе с этим, пурга вновь ударила по шаману, и тот улегся на землю, лицом вверх, смеясь, как ребенок. Рука на ощупь извлекла из мешка флягу с самогоном. Дархан сделал щедрый глоток, а остальное выплеснул на землю. Его глаза продолжали сиять голубым, а губы беззвучно произнесли призыв духа Воздуха. Пурга усилилась, от воя заложило уши. Чтобы ветер не резал веки, шаману пришлось натянуть шарф на глаза и ориентироваться на ощущения.
– Как ты смеешь взывать ко мне снова? – замогильный вой вкрутился в левое ухо шаману.
– В смысле, снова? Прошлый раз был года три назад. И ты остался весьма доволен нашей взаимовыручкой, насколько помню, – саркастично прошептал Дархан. Он знал, что дух Воздуха прекрасно расслышит его, вплоть до интонации. – И теперь договоримся. Отошли эту пургу!
– Десять человек, – не промедлил с ответом вой, вонзаясь в правое ухо.
– Три! И это еще щедро! – возмутился Дархан, которого уверенно понесло по земле, несмотря на силу Травы.
– Семь.