перед ними, произнес Истомин. – Я только что передал им показания задержанного вами диверсанта. Не буду лукавить, в штабе очень озабочены складывающейся оперативной обстановкой. Несколько часов назад, пограничники задержали немецкого перебежчика, который утверждает, что немцы завтра утром начнут наступление.
Он замолчал и внимательно посмотрел на Говорова.
– А что, если это провокация? – не согласился чекист. – Не могут же они напасть на нас без объявления войны! Завтра – воскресенье, значит, если и начнут, то в любой другой день. Воскресенье и у немцев, воскресенье!
– Вот и я так подумал. Директивы из Москвы нет, а инициатива сейчас наказуема. Отдашь приказ и уедешь надолго валить лес в Магадане!
– Правильно рассуждаете, товарищ подполковник. Коли нет приказа, так и не нужно дергаться!
Командир полка перевел взгляд с Говорова на Смирнова.
– Как новенький?
– Хороший командир, – ответил Говоров. – Оставьте его у меня, товарищ подполковник, мне нужны люди!
– Ничем помочь не могу! У меня свои планы на этого лейтенанта.
Он посмотрел на Николая. Тот поднялся и вытянулся по стойке смирно.
– Готов служить там, где прикажите, – голос Николая дрогнул от напряжения.
– Примете роту старшего лейтенанта Гацука. Он в понедельник уезжает в Москву. А, сейчас, отдыхайте, вы свободны.
– Есть принять роту, – счастливым голосом ответил Смирнов.
Николай вышел из кабинета подполковника и направился к палаткам.
***
Смирнов проснулся от нарастающего гула, который доносился с запада. Звук был таким мощным, что на столе завибрировала кружка. Николай вылез из палатки и невольно посмотрел на небо, в котором волна за волной летели немецкие бомбардировщики в сопровождении юрких истребителей. Где-то на востоке загрохотало; Смирнов не сразу понял, что это рвались бомбы.
Кто-то ударил в кусок металлического рельса, висевшего у столовой.
– Тревога! Тревога! В ружье!
Но было уже поздно. Немецкие самолеты, выстроившись в боевой порядок, устремились на военный городок. Взрывная волна, отбросила Николая в сторону. Он упал и потерял сознание. Очнулся он, оттого что кто-то тряс его за плечи.
– Товарищ лейтенант! Поднимайтесь! – услыхал он голос Вавилова.
Голос сержанта был неузнаваемо глухим и доносился как бы из-под земли. Николай пошевелил руками, затем ногами и лишь после этого поднялся с земли. Метрах в тридцати от него догорала палатка командира полка, возле которой зияла большая глубокая воронка…
– Вавилов, собери всех, кто остался в живых. Не могли же все погибнуть!
Сержант козырнул и побежал в сторону клуба. Смирнов с трудом, шатаясь, словно пьяный, направился к уцелевшей палатке. Спавший на койке напротив старший лейтенант Гацук, был мертв. Осколок авиабомбы снес ему половину черепа. Николай натянул на себя гимнастерку, проверил в карманах документы и, прихватив с собой полевую сумку убитого ротного командира, вышел из палатки.
Перед