себя в руки, скорее одевайся и спускайся вниз. Мы с папой начнем грузить вещи в машину». Тогда я впервые увидел слезы на ее глазах. Эльза встала, глубоко вдохнув, поправила подол платья и пошла вниз. Я понял, что страшно не только мне одному. Посидев немного на стуле, я оделся. После того я стал складывать свои вещи, ведь про них никто не вспомнил! Достав из-под кровати свой рюкзак, я положил в него игрушки, которые сделал мне папа. Мои журналы, которые лежат на столе и фотографию мамы.
Клаус пошарил рукой под подушкой и достал фотографию.
– Смотри, это моя мама.
Я подошел к нему ближе и взглянул на фотографию. На ней была изображена высокая молодая женщина со светлыми волосами. На фотографии она улыбалась. «Хм, она очень похожа на Эльзу», подумал я.
– У тебя очень красивая мама, Клаус.
– Даа. Эту фотографию мне отдал папа. Он сказал, что когда он был солдатом, то всегда брал ее с собой. Таким образом, мама присматривала за ним, пока он был на службе. А теперь она присматривает за мной.
Клаус печально взглянул на фотографию, тихонько погладил большим пальцем изображение и спрятал ее обратно под подушку. Я видел, что вспоминать эту историю ему тяжело: он редко поднимал глаза, глубоко вздыхал, его голос был тихим и грустным. Но мне было очень интересно, что же случилось. Мы оба немного помолчали, после чего я спросил:
– А что было дальше, как вы выбрались из города?
Клаус немного оживился, поднял ноги на кровать и обнял колени руками.
– Я спустился вниз, когда все уже было готово. Мой папа о чем-то громко ругался по телефону. Он бросил трубку и сказал Габриэлю «Они не дают разрешения, придется прорываться». (Клаус попытался сказать эту фразу голосом своего отца, что было довольно забавно). Габриэль хитро улыбнулся, что я увидел его белоснежные зубы, и подмигнул мне «Ничего малой, прорвемся!». Папа взял меня на руки и вынес на улицу, где нас ждала наша машина и грузовик, кузов которого был доверху наполнен разными чемоданами. Больше домой мы не возвращались. Эльза уже сидела в машине, папа открыл мне дверь, и я запрыгнул на заднее сиденье к Эльзе, сам он сел спереди. Габриэль что-то крикнул другим рабочим, они общались на иностранном языке между собой, и сел за руль. Мы потихоньку начали движение. Ехать не получалось быстро, через окно я видел, что на улице очень много людей: все куда-то бегали; кто-то так же, как и мы грузили вещи в свои автомобили; мужчины и женщины сновали вперед и назад с какими-то телегами. Это напоминало мне муравейник, который я однажды встретил в лесу. Я воткнул в него палочку, и целая куча муравьев стала бегать вокруг. Я думаю, они тоже не понимали, что происходит. В машине все молчали, только Габриэль изредка ругался, когда какой-то прохожий выскакивал перед автомобилем.
Когда мы проезжали мимо площади я увидел здоровенные фонари, лучи света были направлены в небо. Вокруг них было много солдат. Сирены продолжали выть, но при этом никто никуда не стрелял. Габриэль ловко объехал перевернутую машину, на нее для чего-то взобрались