От лжи к покаянию. Российская историография о масштабах репрессий и потерь СССР в 1937–1945 годах
второй из осужденных по политическим мотивам в 1937–1938 гг. был расстрелян[88].
«Население» лагерей, колоний и тюрем в эти годы заметно выросло. Только за 1937 год количество всех заключенных (уголовных и политических) в ИТЛ и ИТК ГУЛАГа увеличилось на 685 201 человек[89]. Доля заключенных, осужденных за контрреволюционные преступления, в 1937–1938 гг. существенно возросла и составила на 1 января 1939 года только по ИТЛ 34,5 % от общей численности отбывавших наказание[90].
По состоянию на январь 1939 года в ИТЛ, ИТК и тюрьмах насчитывалось 2 022 976 заключенных[91].
Не всегда абсолютные цифры дают представления об истинных масштабах того или иного явления. Обратимся к цифрам относительным. В 1937 и 1939 годах в СССР были проведены, как известно, переписи населения[92]. Всесоюзная перепись населения 1937 г. насчитала 162 млн человек, что не совпадало с официальными прогнозами и ожиданиями[93]. Она была объявлена дефектной. По официальным данным перепись 1939 г. зафиксировала на территории СССР 170,5 млн человек[94]. Большинство современных авторов подвергают сомнению достоверность данных переписи 1939 года. Оценка фактической численности населения СССР колеблется в диапазоне от 167,6 до 168,9 млн человек[95]. Возьмем за точку отсчета самые оптимистические из них по состоянию на январь 1939 года, когда «большой террор» резко пошел на убыль, – 168,9 млн человек. За 1937–1938 гг. было репрессировано по политическим мотивам 0,8 % от общего числа населения СССР и 1,3 % по отношению к взрослому населению[96]. Это огромное количество. В 1937–1938 гг. были расстреляны 680 тысяч человек по обвинению в совершении политических преступлений, что равно населению трех таких городов как Краснодар[97].
Следует иметь в виду, что были репрессированы мужчины и женщины в трудоспособном возрасте, многие из которых имели высокую квалификацию, опыт профессиональной деятельности в значимых сегментах экономики, армии, сфере хозяйственного и политического управления[98].
В 1937–1938 гг. подверглись аресту по обвинению в политических преступлениях 1 575 259 человек[99]. Среди них было относительно немного ЧСИРов. Но и те из них, кто не был арестован, осужден, в полной мере испытали на себе пресс государственного репрессивного механизма. Члены семей «изменников родины» подверглись серьезным политическим, экономическим, социальным и моральным ограничениям и дискриминациям. Клеймо ЧСИРа до конца жизни довлело над невинными людьми и перешло по наследству к их детям. Всех их с полным правом можно отнести к репрессированным или как минимум – к пострадавшим. Если принять во внимание, что по Всесоюзной переписи населения 1939 г. наибольшее распространение в СССР получили семьи, состоящие из 2–3 человек[100], то количество тех, кто реально пострадал от репрессий, мы можем, по крайней мере, удвоить. Не говоря уже о родителях и других близких родственниках репрессированных, помимо их жен (мужей) и детей.
Рассуждения о масштабах политических репрессий будут