Клыки тьмы. Дневник Дафны Уолт. Мария Алексеевна Першке

туда, на то же самое место. Хочу выяснить, появится ли это ощущение снова.

      21 Ноября, 1948 год.

      Сегодня я вернулась на то же самое место. Это сработало! Моя душа вновь начала прожигать мою грудь изнутри.

      Я без малейшего понятия, с чем это связано. Но, скорее всего, рядом стоящая палатка как-то имеет к этому отношение. Но я боюсь заглядывать туда. Мне кажется, что это не безопасно. Я ушла сразу же, как только поняла, откуда идёт эта странная энергия.

      Но я вернусь сегодня вечером, чтобы никого вокруг рядом не было. Хочу проникнуть в палатку и выяснить, что является эпицентром. Скажу папе, что собираюсь пойти гулять с Эллой и Эшли. Он совсем не знает, что я буду там одна.

      Беспокоюсь ли я по поводу двух преследователей? Да. По поводу Дейва? Нет. Его всё равно давно не видно. А вот эти рыжих я сразу узнаю и успею сбежать сразу же, как только увижу их. Я уверенна что смогу это сделать.

      21 Ноября, 1948 год.

      Это невероятно! То, что произошло – полное безумие.

      Я вернулась к палатке, как и планировала, вечером. Энергия всё ещё остро пробивала мою грудь. Я знала, что мне нужно идти именно вовнутрь.

      Несмотря на то, что я была максимально осторожна. И даже тот факт, что вокруг не было вообще никого. В той самой палатке меня ждал очень неприятный сюрприз!

      Это была единственная в круге палатка, в которой кто-то был! Как я могла попасть именно туда, где хозяева, по сути, ночевали?! Кто вообще живёт в торговых палатках на ярмарках?!

      Когда я оказалась там, на меня сразу же напал РЫЖИЙ и очень уродливый подросток. Его лицо было настолько изувеченным, что, казалось, по нему проехал экскаватор. Настолько он был уродливым! И этот псих РЕАЛЬНО пытался ударить меня по голове огромной битой, даже не смотря на то, что я его умоляла остановиться.

      К счастью подоспел второй РЫЖИЙ подросток, по внешности точно такой же, за исключением, что его лицо было не изувеченным. И тот второй, красавчик, пнул своего брата в голову, чтобы тот усмирил свой пыл. Потому что даже уговоры второго не помогали!