будут?
– Что с Виктором?
Снова занервничала, но сейчас, по всей видимости, готовится правду сказать.
Хотя бы часть, и то достижение.
Как же с ней сложно, с этой Малышкиной. Фамилия смешная, да и девчонка ничего. Нравится Давиду – такие смелые ему еще не встречались. Врет много, точнее, не договаривает, но это мужчина исправит в два счета, а пока…
– Зачем он тебе? – подняла печальные глаза на своего собеседника, видимо, тяжело ей дается разговор о близком человеке.
– Сразу скажу, лично не знаком, – Давид подошел к девушке чуть ли не вплотную. – Малыш – легенда мотогонок. Каждый второй пацан мечтает стать таким же чемпионом, как он. Мы все не отрывались от телека, когда Виктор Малышкин участвовал в мировых чемпионатах. И нам очень важно…
– Брось ты, – Ирина махнула рукой, перебивая Давида с кривой ухмылкой. – Всем пофиг. Его списали, понимаешь?
– Ира…
– Открестились! – заорала, что есть мочи, видимо, выпуская наружу всю ту боль, которая долго время грызла девушку изнутри. – Живого человека отправили в утиль! И никому! – она ударила мужчину кулаком в плечо. – Нет! – повторила свои действия, правда, уже слезы лились градом по лицу. – Никакого дела…
Последние слова прошептала, уткнувшись лицом в грудь Давида, и он не выдержал. Прижал к себе, гладя по голове и давая малышке возможность выплакаться. Иногда это помогает. Почти всегда срабатывает.
Боже, девочка моя, сколько же ты пережила за свои двадцать два года? Неужели нет никого рядом, кто бы помочь мог в трудную минуту? Одна. Наперекор судьбе.
Твою мать, почему жизнь так несправедлива? А тут еще Давид со своими предъявами – да пофиг, почему она соврала. Может, деньги срочно нужны были, а задерживаться не планировала. Или еще какая причина, только сейчас это абсолютно не важно.
– Не плачь, – Давид водил пальцами по волосам девчонки и даже на каком-то странном и необъяснимом автомате целовал ее в макушку. Просто хотелось дотронуться.
Даже забрать часть той боли, что так глубоко сидела внутри этой молоденькой девчушки. Вряд ли поможет, но тянуло Давида к Ирине с неимоверной силой.
– Не буду, – она начала ерзать в его объятиях, хлюпая носом. – Отпусти, я в порядке.
В коридоре раздался громкий стук в дверь, а после и не менее громкий голос старухи:
– Да иду я, иду! – пауза, лязг замка, а после удивленное: – Ой!
– Добрый вечер, – знакомый мужской голос заставил Давида повернуться лицом к двери в коридор. – Мне бы Давида Натановича.
– Кого? – неподдельное удивление в голосе бабули, вызывающее усмешку на губах мужчины.
– Я сейчас приду, – еще раз поцеловал Иру в макушку и вышел из комнаты, прикрывая за собой дверь. – Это ко мне! – крикнул, чтобы пожилая женщина повернулась к нему лицом. – Извиняюсь, что не предупредил.
В несколько шагов пересек коридор, забрал у топчущегося на месте Андрея пакет с едой и два торта, а после даже закрыл за водителем дверь. Победоносная улыбка на пол-лица, разворот, и удивленная старушка. Мимо этой точно