один из парней, вынимая из-за пазухи небольшую флейту и протирая ее тряпочкой.
– Скорее, под боком у какой-нибудь сговорчивой смуглянки, – под общий хохот возразил кашевар, и Альтаир не сдержал улыбку, уж слишком верно были подмечены две слабости сурового Аллена.
– Могу сказать одно: капитан вас точно не потревожит до завтрашнего утра, – успокоил солдат порученец. – Так что, повторюсь, ешьте, пейте, вы заслужили небольшой отдых.
Слова Альтаира были встречены одобрительным гулом, и балагур – хозяин флейты затянул веселый незатейливый мотивчик, который тут же был подхвачен остальными. Ужин – каша с густой подливой и свежие лепешки – был быстро съеден проголодавшимися парнями, и солдаты разбрелись по лагерю. Кто-то сидел у огня и продолжал пить пиво под негромкие звуки флейты, кто-то чистил оружие, а двое воинов устроили спарринг на вытоптанной площадке. Заметив, как Альтаир наблюдает за ними, взводный произнес:
– Не желаете присоединиться, господин чиновник особых поручений?
– Контанц, мы с вами знакомы столько лет, – покачал головой тот. – Во-первых, прекратите этот официоз, а во-вторых – конечно, с удовольствием!
Альтаир с радостью вскочил с места, на ходу разминаясь, и направился к тренирующимся в сопровождении взводного.
– А ну-ка, Димитр, Фальстаф, покажите господину чиновнику, что умеете, – громко приказал парням Контанц. – Перед вами не кто-нибудь, а чемпион полка по битве на мечах.
– Бывший чемпион, – с грустью поправил взводного Альтаир, принимая тренировочное оружие. На его поясе была подвешена специальная перчатка, прошитая металлическими нитями и укрепленная стальными пластинами. Когда-то он владел искусством двуручного боя, но после ранения мог крайне ограниченно использовать левую руку, только как вспомогательную, для отражения скользящих ударов.
– Один против двух? – спросил кто-то из собравшихся вокруг солдат, с интересом следивших за предстоящим боем. Вместо ответа Альтаир лишь скинул камзол и занял исходную позицию.
В качестве сигнала к началу поединка прозвучала насмешливая трель на флейте, и мужчины стали сходиться. Поначалу солдаты осторожничали, слегка пасуя перед высокой должностью порученца и его увечьем. Но когда один из них получил ощутимый удар по предплечью, а второй – укол в бедро, они отбросили сомнения и начали атаковать в полную силу.
Альтаир ощутил, как внутри него поднимается бодрящий азарт и закипает кровь. Он снова почувствовал себя молодым и сильным, ловко парируя удары своих соперников и беспрепятственно просчитывая ходы обоих. Он нападал и отступал, колол и рубил, взмывал птицей и скользил змеей, он вел эту боевую пляску с радостью, с живым и трепетным сердцем, но с холодной головой. Солдаты, стоявшие вокруг, испускали подбадривающие крики, но он не слышал ничего, только вел эту партию как танец: удар, отскок, наклон и удар, обводящий удар справа, ложный замах и подсечка. Он бы продолжал этот танец снова и снова, ощущая в себе недюжинные