«Ой, ведь это он, – одновременно обрадовалась и испугалась Богданова. – И что же теперь делать?»
Остаток дня Людмила провела в своем кабинете. После утреннего приема надо было разобрать истории болезней и составить план на следующий день. Она уже почти закончила с историями, когда в дверь постучали.
– Войдите, – сказала Богданова и, убрав в стол список сегодняшних пациентов, положила перед собой лист чистой бумаги.
– Здравствуй, докторша! – сказал неопрятно одетый молодой человек в толстенных очках. – Ты, наверно, по мне уже соскучилась?!
– Не то чтобы очень, – спокойно ответила Людмила, привыкшая к подобным заявлениям пациентов, – но вообще прием на сегодня давно закончен, и, если у вас что-то срочное, обратитесь к дежурному врачу.
– Не-е-е-ет, я только к тебе хочу, – запротестовал посетитель.
– Ну ладно, – согласилась Людмила, заметив, что молодой человек хоть и наглый, но на буйного не похож. – А вы записывались? Карточка ваша должна быть у меня или в регистратуре?
– Регистратура? – презрительно хмыкнул посетитель. – Я записан заглавными буквами в твоем сердце, но на всякий случай можешь проверить в ящике, она сверху лежит.
Богданова открыла письменный стол и достала верхнюю карту. На ней вместо обычной информации о пациенте, красовалась только одна, сделанная толстым маркером надпись: «Козловский-Дубровский».
– Дарвин?! – воскликнула Людмила, уставившись на хранителя.
– Нет, Бойль-Мариотт и Менделеев-Клапейрон в одном флаконе, – передразнил ее ангел, – а Дарвин – это бывший блошиный дом, который у тебя в квартире обитает.
– Да, конечно, – затараторила Людмила, – я помню, хранителям имя не положено. И мне кажется, я догадалась, кто он, только сегодня догадалась и все вспомнила.
– Ну и хорошо, – спокойно сказал хранитель. – Тогда иди домой и собери самое необходимое. Ночью за тобой придут, и начнется нечто очень интересное.
– А как же работа? – заволновалась Богданова. – У меня ведь завтра прием, надо предупредить, чтобы подменили.
– Не волнуйся, – успокоил ее ангел, – завтра не наступит, пока вы там с Адамом не разберетесь.
– А как же Дарвин? – не унималась Людмила.
– Все будет в порядке, если что, я о нем позабочусь.
Хранитель встал, сделал ручкой и вышел из кабинета, оставив Богданову с кучей незаданных вопросов и неполученных ответов наедине.
Вечером, вернувшись, домой, она быстро собрала все самое необходимое и уселась на диван, с грустью глядя на две большие сумки и чемодан на колесиках. Подумав немного, Людмила включила музыку и вытряхнула все содержимое сумок и чемодана на пол. Дарвин, заподозрив неладное, уселся на ворох вещей и начал тихонько поскуливать. Собачья душа чувствовала, что с его любимой хозяйкой может произойти что-то нехорошее, но, кроме жалобного поскуливания под музыку Вагнера,