он дни свои и годы, а будет истово искать удовольствия и обретет леность ума от еды и питья, доколе не дано ему будет большего. И полученную в дар возможность выбирать и постигать он будет заглушать послеобеденным храпом, если не перешагнет назначенной черты. Ну а если перешагнет, то мало никому не покажется…»
И так они разругались в итоге, что волос друг у друга понадергали и наставили друг другу синяков. Тогда-то и изрек директор свое историческое решение: «Я отдаю этот мир в ваши руки, чтобы вы боролись в нем за людские сердца. И кто окажется прав в истории человеческой, тот станет вечным царем всех миров, и другой будет служить ему, как мне служит. Но если однажды родится Адам, который сможет вернуться в Эдем и вкусить плод с дерева жизни, то закончится история человеческих времен, и вернется все к своему началу, и встанет он над вами, и будете вы оба служить ему».
И сказал ангел с зелеными крылами: «Мне радостно слышать это, ибо сотворенный по образу и подобию изначально имеет доброту в сердце своем, и счастье мне будет, служить ему».
«Мудрость твоя зашкаливает, – ответил ангел с синими крылами, – но жадность, лень и зависть, которые рождены будут глупостью его, никогда не дадут ему вернуться в Эдем, и я стану вечным правителем сердец человеческих».
«Ну ладно, – грустно сказал директор, – поживем – увидим, – и произнес свое судьбоносное «Да будет так».
Но вся закавыка заключается в том, что ты был не первым существом, которое вышло из-под пера нашего творца. Были еще две попытки, о которых широкой публике неизвестно, так как закончились они полным провалом. После первой попытки получилось то, что вы теперь называете бегемотом, при этом оно сразу залезло в ближайшее болото и вместо того, чтобы благоговейно восторгаться творением, только все критиковало. Ну явно переборщил. Мы сперва подергались малость, но потом махнули на него рукой. Второй раз решил создатель слепить что-нибудь поменьше и попроще. Недоборщил. Получился хомяк. Этот только ел, спал и гадил, притом па-а-астоянно. Ну, а на третий раз главный уже поднаторел в искусстве ваяния и слепил по образу и подобию. С тех пор, кстати, ваше племя норовит все решить с третьего раза, ну или на троих сообразить. В общем, ты третьим будешь. И ведь сперва все катило нормально. Ты по ботсаду шастал, глаза, как положено, на все таращил и кроме «ух ты, клево» и «класс» от тебя никто ничего не слышал. Старик уже возрадовался, успокоился, да и Гаврила ходил гоголем, ни дать ни взять – пророк. И только этот, – Скоп кивнул на завхоза, – ехидно улыбался и талдычил: «Всему свое время». Ну и накаркал, зануда. Постепенно перестал ты восторгаться и офигевать по любому поводу и стал с кислой мордой лежать под пальмой и спрашивать, долго ли осталось до обеда. Но сразу-то наш главный ситуацию не просек. Сначала он разных тварей насотворял, надеялся, что они тебя хоть как-то позабавят. И на первых порах вроде бы полегчало. Опять над Эдемом понеслось долгожданное «ух ты… клево»… Но потом ты связал двум кошкам хвосты, засунул кенгуре в сумку ежика, а про то, что ты сделал