Согласно легенде, Алексей Ефимович со своей задачей справился, но подарок до юбиляра так и не дошёл, поскольку кому-то из секретариата Сталина не понравилось, что часы отстают от кремлевских на сколько-то там секунд. Разумеется, о дальнейшей судьбе часов ничего известно не было…
Осторожно ступая по похожим на кусочки пиццы деревянным ступенькам, Олег поднялся на второй этаж, когда-то полностью отданный женской половине семьи – бабушке и матери Вадима. Здесь было всего две комнаты, одна из которых была лишена окон – в ней жила бабушка, имени которой Олег уже не помнил, – зато вторая имела выход на балкон, тут проводила время мать Вадима – Эмма Львовна. Олег сначала заглянул в бабушкину комнату, но, увидев там огромную кучу запылённого хлама, поспешно закрыл за собой дверь, а затем направился в комнату Эммы Львовны. Здесь никакого хлама не было, но было видно, что в комнате уже давно никто не живёт. Стараясь не касаться закрытых белыми чехлами предметов интерьера, вид которых наводил на него невероятную тоску, Олег пересёк комнату по диагонали и очутился у стеклянной двери, ведущей на балкон. Сквозь грязноватое стекло ему открылся вид на улицу и кусочек участка напротив, как раз того, на котором невидимые до этого момента соседи жарили шашлыки. Со своей позиции Олег без труда разглядел там трёх человек – двоих мужчин и одну женщину, к которым вскоре добавилась ещё одна. Судя по общей стройности фигур и отсутствию поблизости детей, это были две молодые пары, видимо, приехавшие сюда весело провести выходные.
«Везёт же людям», – подумал Олег, пытаясь получше рассмотреть высокую брюнетку в ярко-желтой куртке, которая крутилась вокруг плечистого парня, жарившего шашлыки.
С весенним скрипом открыв деревянную дверь, Олег вышел на занесённый неубранным с зимы мусором балкон. Брюнетка в жёлтом обернулась на звук и, немного поблуждав взглядом по горизонту, заметила Олега. Пока тот решал, стоит ли приветственно помахать ей рукой или нет, интерес брюнетки к его персоне иссяк и она снова вернулась к своему кавалеру-шашлычнику, который, кажется, что-то увлечённо рассказывал. Привычный к женскому непостоянству Олег не придал случившемуся ни малейшего значения и, облокотившись на перила, закурил.
Бывают дни, когда не хочется не только не выходить из дома, но и вообще существовать. Когда всё на свете делать лень, когда кажется, что у тебя мокрые ноги, когда по нестиранному небу ползут простреленные облака, похожие на капельки чёрной туши в мутной воде. День, предшествовавший тому, в который Олег прибыл на новое место жительства, был именно таким.
Олег лежал на узком продавленном диване в большой комнате маленькой квартиры своей любовницы Нины и внутренне рыдал по самому себе. Плач его был столь же неслышен для мужчин, сколь и прекрасно различим для большинства женщин.
– Жалеем себя, мужчина? – спросила Нина, проходя мимо Олега из кухни в ванную.
Олег не ответил, этого совершенно не требовалось.