сзади раздался жалобный визг, тут же затихнувший: Тристл наконец убила волка. Дельвиг сильнее сжал камень в кулаке. Раздался хруст, словно лопнула яичная скорлупка, и он с размаху ударил раскрытой ладонью по земле. Когда чародей поднял голову, его обычно светло-голубые радужки пожирали языки синего пламени. Волк не успел даже почуять неладное: со звуком, будто кто-то задул свечу, его окружила решетка. Прутья у нее были не обычные, а окутанные таким же синим пламенем, какой сейчас бушевал в глазах мага; животное сжалось, стараясь, чтобы огонь не задел шерсть. Оно тихонько повизгивало и поджимало под себя лапы – от грозного хищника не осталось и следа.
На время о нем можно было забыть. Круазар ринулся к друзьям, сдерживавшим натиск фейри, но не успел: земля вновь поехала у него из-под ног. Но теперь только у Дельвига, остальных изменения почвы не коснулись; когда он встретился щекой с комьями земли и грязи, перед его лицом появились две босые ноги. Лодыжки были такими худыми, что их можно было обхватить рукой, а кожа – бледной, почти просвечивающей. Раздался тихий смех, плавно перешедший в шелестящее шипение; Круазару показалось, что он доносится со всех сторон сразу, обволакивает и проскальзывает внутрь через его уши, нос и слегка приоткрытый рот…
– Стой! – закричала Мэнс откуда-то сзади. Ноги медленно переступили с места на место; существо отвернулось от Дельвига.
– Оставь его в покое, – процедила она.
Полудемоница установила зрительный контакт с новой угрозой, вступившей на поле боя. Она вкладывала в свой взгляд весь напор и ненависть за то, что мерзавцы воспользовались ее слабостью, чтобы заманить сюда. Теперь все Приключенцы расплачивались за то, что она так легко попалась в ловушку. Лайтбрингер, которому не требовалось отдельное приглашение, отвлек вторую фейри на себя.
Девушка в воздушном белом платье замерла. У нее были черные, струящиеся волосы до пояса: на ощупь наверняка как самый дорогой шелк с заморских земель. Пряди чуть колыхались, хотя ветра не было совсем. Фигурка была такой хрупкой, что казалось, стоит дотронуться до незнакомки, и она сломается, как веточка. Враждебности она не выказывала: только смотрела большими оленьими глазами то на девушку, то на парня, который обнимался с землей.
Мэнс произошла от богини Аты, искусной обманщицы и лгуньи. Зная все трюки, хитрости и приемы, она не верила девушкам, которые хлопали ресницами и строили из себя деревенских глупышек и парням, которые играли мускулами и хвалились убитыми чудовищами. Ее нельзя было разжалобить стариком с тростью, просившим милостыню или бедняком, хватавшимся за подол ее рубахи.
Поэтому когда возникшая из ниоткуда незнакомка испуганно прижала к себе руки, полудемоница не стала проверять судьбу.
– Молодец, – успокаивающим тоном сказала она, отводя руку с кинжалом и собираясь бросить его на землю. – Раз ты не желаешь нам зла, я уберу свое оружие. Мы же не хотим пролить еще больше крови, правда? Я буду стоять здесь и даже не подойду к тебе.
Девушка