о таких вещах. Она относилась к жизни куда проще, в отличие от нервной Марлин, переживающей о каждом сказанном слове.
Никого не обидеть…
Ни с кем не вступить в конфликт…
Не высовываться…
После того как ее чуть не отправили за решетку, Марлин спряталась от мира, но эта больница – единственное место, где она может отвлечься и увидеть благодарные лица людей. После всех тех косых взглядов… это ей необходимо. Одобрение.
Марлин лениво поднялась на ноги и просунула руки в белый кардиган, оторвала бежевую пуговицу – мерзавка стукнулась о паркет и укатилась под стол, – попыталась найти беглянку. Паутина… Грязь. И не одной пуговицы!
Поиски не дали результата. Зато раздался грохот. Марлин больно ударилась макушкой о столешницу. Выругалась. В кабинете пугающе темно, как здесь передвигаться? Кто все выключил? Свет излучала лишь настольная лампа над бесконечными бумагами, среди которых Марлин то и дело засыпала. А вот ночью – в уютной, теплой постели – она не могла уснуть до рассвета. Уже год.
Именно столько времени прошло со смерти ее жениха.
Марлин часами лежала под одеялом, уставившись в потолок. И не спала… вообще не спала. Лишь изучала хрустальные капли люстры, мерцающие в лунном свете.
И так – день за днем.
Яра шлепнула по спине, отчего Марлин окончательно проснулась и выползла из кабинета. Села в автомобиль и отправилась к самому важному человеку, а точнее: к тому, что от него осталось.
***
Плита из черного мрамора превосходила рост миниатюрной Марлин.
Феликс красовался на ней во все семьдесят два дюйма. Художник запечатлел его с той самой иронией во взгляде, по которой она до безумия скучала.
– Привет, Фел, – прошептала Марлин.
Огромная ива задрожала от свистящего ветра: она росла рядом с могилой Феликса и матери Марлин – Анны, которая ненавидела жениха дочери. Тот случай, когда кто-то ненавидит другого просто за то, что он существует. Ее мать была очень тяжелым человеком. Никто, кроме Анны, не смел давать ее дочери советы, поэтому Феликс стал для матери Марлин – соперником.
Теперь они оба покоятся рядом друг с другом в сырой земле…
Жутко уставшая Марлин легла на скамейку. Чуть прикрыла глаза… и до ушей донесся чей-то голос. Источник – за густыми кустами, заросшими клейкой паутиной. Марлин очнулась и осознала, что уже час спит на лавочке, подметая волосами землю.
Проклятье!
С ловкостью пингвина она потянулась. Упала. И разодрала локоть об асфальт. Бурча под нос, она еще раз бросила взгляд на кусты, но никого не увидела.
В следующий момент кто-то позади схватил ее за плечо, и она закричала.
***
За спиной раздался мужской тенор:
– Тише, тише, успокойтесь, господи! Зачем сразу драться?
– Вы кто такой?!
– Уж точно не маньяк, чтобы так визжать и сразу бить в нос, – проговорил он в ладонь, потирая место, куда прилетел кулак Марлин.
К счастью, его нос остался цел. По крайней мере,