Три года Иоанн уговаривал людей жить дружно. Он сам выходил на площади и обращался к толпе с увещеваниями. Иностранные послы доносили о нем, как о «словесной премудрости риторе».
Но народ слушал, да кушал. В двадцать лет Иоанн наконец повзрослел и решил устроить порядок на демократической основе. Был созван съезд со всех концов страны. Царь обратился к делегатам с Лобного места. Сначала он долго каялся митрополиту и публике, потом воззвал от чистого сердца: «Люди Божии и нам дарованные Богом! Молю вашу веру к Богу и к нам любовь: оставьте друг другу вражды и тягости». Потом царь пообещал лично рассматривать и справедливо решать крупные дела. Съезд разъехался в недоумении.
А царь пожаловал Адашева в окольничии, поручил ему принимать челобитные от бедных и обиженных, не бояться сильных и славных, руководить судом по своему усмотрению. Так был сломан старый порядок. Бояре учились терпеть «подлых» начальников.
Теперь молодому царю нужно было славно повоевать. Сбоку оставалась недобитая Казань, ею и занялись. Царь сам сел в седло, три года – с 1549 по 1552 – глядел на басурманский город через великую Волгу, положил немало войска, но настоящей победы не добился. Пришлось ставить в Казань наместника с согласия правоверных. Получалось какое-то новгородское безобразие.
На всякий случай наместнику Микулинскому придали сторожевой полк. Пока Микулинский добирался до Казани, два татарина из его свиты убежали вперед, взбунтовали страстями всякими мирных жителей и заперли город.
Еще не успокоили своих татар, как неожиданно на Тулу налетели крымские. Царь, оказавшийся поблизости, сильно испугал крымцев, они бежали, бросая коней.
Тут уж всерьез взялись и за Казань. Она была осаждена 150-тысячным войском с большой артиллерией. Царь был во всей красе. Татары с удивлением смотрели со стен, как русские отряды, – каждый в свой черед, а не навалом, как обычно, – бросались на штурм. Иоанн вспомнил прародителя Владимира и стал искать, откуда казанцы воду берут. Источник был найден и взорван «размыслом» – немецким инженером, «искусным в разорении городов». Следом взлетела на воздух и крепостная стена. С устроенной вплотную к городу башни по осажденным били снайперы. Битва была страшной и жестокой. К концу ее в Казани не осталось никого: царь велел пленных с оружием не брать, а ни один казанец оружия не сложил.
2 октября 1552 года Казань была повержена, но народ в лесах по Волге оставался мусульманским. Тут бы надо было его и крестить, но Иван замешкался, и партизанщина продолжалась еще несколько десятилетий. А полумесяц застрял в казанских небесах и до сего дня…
Два года прошли в стычках с Крымом. Иоанн наотрез отказался платить «поминки» – дань крымским разбойникам. Те стали просить пропуск на Литву: надо же что-то кушать! Царь не пропустил их и запер Перекоп. С непривычки без грабежа в Крыму сделался голод.
В 1554 году начались нелады с Ливонией: