дела происходили где-то на периферии моего внимания. А оно было приковано к слову, точнее – имени из моего сна. Это имя, написанное пламенеющими буквами и окутанное дымкой золотистого сияния, висело в тёмной пустоте моего сознания. Как будто все мысли, обычно заполняющие беспокойный человеческий ум наподобие роя бесчисленной саранчи, хаотично мечущейся в нём, были выжжены этим огненным именем – «Махариши» и осыпались невидимым пеплом, превратив мой ум в огромное и пустое пространство. В нём не было звёзд, там сияло только одно солнце – «Махариши», на нём было сосредоточено моё сознание и внутреннее зрение. Свет, исходящий от него, ощущался даже на физическом плане как приятное тепло, распространявшееся волнами по телу. Это было удивительное состояние и, я бы сказала, потрясение ума.
Мне приснилось, что я нахожусь в гостях у человека, являющегося дальним родственником по материнской линии. Мне в этом сне было лет двадцать, а ему лет тридцать пять. Он совсем не походил на мать – у неё были светло-каштановые волосы и зелёные глаза с золотисто-коричневой окантовкой. Он же внешностью напоминал индуса: крупные тёмно-карие глаза, чёрные смоляные волосы, почти достигающие плеч, смуглый цвет кожи. На гладко выбритом худощавом лице выделялись высокие скулы и твёрдо очерченный подбородок. Его головной убор из узорной парчи тёмно-оранжевого цвета был выполнен в виде небольшого тюрбана. Но больше всего поражал его высокий рост. Он возвышался надо мной как великан. К описанию его нетипичного облика можно добавить широкие плечи и большие мускулистые руки, обнажённые до плеч. Одежда его состояла из короткой чёрной туники, вспыхивающей при движении искрами. И чего-то вроде накидки из лёгкой белой ткани, переброшенной через левое плечо. Обёрнутая затем вокруг пояса, она спускалось складками ниже колен. Из-за накидки виднелись сапоги из мягкой кожи. Одежда его – весьма странного покроя, выглядела непривычно для глаза. Его жилье, представляло собой небольшой деревянный дом, наполовину скрытый зеленью, непрезентабельный вид которого совершенно не вязался с образом изящно одетого незнакомца, похожего одновременно и на воина, и на мудреца. Мы прогуливались с ним вдоль дома и плетня, состоящего из двух горизонтальных перекладин из ошкуренных стволов деревьев, по широкой, заросшей травой тропе. Когда-то, судя по ширине тропы, к дому отшельника наведывалось много народа, но это было давно, так как сейчас она еле просматривалась. Необычный спутник что-то мне рассказывал, я слушала, изредка задавая вопросы. Проснувшись, я не могла вспомнить суть разговора, хотя все остальное помнила чётко.
Похоже, во время моего посещения необычного родственника стояло раннее утро. С предрассветного неба лился призрачный белый свет. Дом стоял на небольшой поляне среди очень высоких деревьев. Из-за их развесистых крон виден был лишь небольшой кусок неба. Присмотревшись, я увидела, что по небу прокатываются волны света всех оттенков опала. Молочный цвет небес приобретал бледно розовый оттенок, плавно перетекавший в светло голубой. Затем небо становилось серебристо-фиолетовым,