где человечность робота определяет его приемная мать из людей. Да еще и презрев собственного ребенка.
Но это лишь яркое исключение, определяющее общее правило поведения верных рабов человеческих. Авторы часто достаточно мрачно оценивают общество будущего, считая людей неизменно праздными существами, исполненными, если не пороков, то уж точно уверенности в собственном могуществе, перед которым склонят выи даже самые отчаянные либералы из среды что отщепенцев-людей, что роботов-революционеров. Хотя о последних написано так же немало, больше того, в Японии, стране, где робототехника уже не академическая наука, а прикладная инженерия, создано немало произведений самого разного вида, вплоть до видеоигр, в которых поднимается вопрос о праве разумных механизмов на самоопределение. Странно, конечно, что они при этом не штудируют Ленина или Бакунина.
А в этой связи, интересно почитать произведение, повествующее о подобном – о группе механических последователей Владимира Ильича, его трудами вдохновившихся и, осознав себя угнетенным классом, поднявшихся на восстание. В этом сборнике такого вы не найдете. Но зато есть немало иных интересных текстов. О роботах, верно служащих человеку, исполненному самых низменных подозрений в их отношении. О влюбленных до смерти. О философах-отшельниках. О революционерах, пускай, Ленина и не читавших. О секс-куклах, годных разве только для одного сезона удовольствий. Об умных домах, умудренных жизнью роверах, стражниках и пронырах, ну как же без последних-то. Все грани почти человеческого мира, в котором, порой, самих людей-то как раз и нет.
Или есть, но настолько аугментированных, что от разумных механизмов их и не отличить. Сам этот термин – аугментация – появился в нашей речи совсем недавно, неудивительно, что и до сих пор его смысл для иных читателей может быть покрыт тайной. Тем более, что существует омоним – так именуют технику ритмической музыкальной композиции времен Средневековья. Однако, «расширение», а именно так переводится с позднелатинского этот термин, вполне применимо не только к синкопированной музыке, но и к хомо сапиенсу. Тем более, свои возможности расширять ему не впервой, кто не знает кардиостимуляторы, лишь благодаря которым, например, так долго прожил вице-президент США Дик Чейни. Да хотя бы уникальные протезы, на которых в финал гладкого бега на сто метров на Олимпиаде в Лондоне прибежал безногий легкоатлет южноамериканец Оскар Писториус.
И вот, что странно, в античном или средневековом наследии, мы почти не найдем чего-то подобного, никто не желает ставить себе на постоянной основе орлиное зрение или слоновью сердечную мышцу, хотя, казалось бы, возможности сказок поистине безграничны и примеров усовершенствования должно иметься просто масса. Но нет, человеку свойственно с подозрением относиться к расширению способностей своего тела, видимо, этот культурный запрет достаточно