познавшему просторы
полей, раздолий и распутий,
мне, видевшему эти горы,
деревни, храмы, водопады,
мне суждено любить и ведать
слезу и океан стихов,
и свой подарок дерзновенный
тебе я поднести готов.
Пусть я из племени чужого,
из обезумевших времён,
где образ и подобье Бога
зомбирован и оскоплён…
Но тем дороже и счастливей
осуществление труда,
как иссушённой зноем ниве
желанная вода.
«Из бесконечного множества…»
Из бесконечного множества
ярких и нежных,
жарких, изысканных,
выберу те лишь соцветия,
что говорят с тобой
тонкими ароматами.
Словно мозаика, сложится
лёгкое кружево,
трепетно, искренне
заговорит оно —
солнечно встречу я
тихую речь его,
словно жатву богатую.
Из беспредельного космоса
стройных, чарующих
песен гармонии
выберу те лишь созвучия,
что достойны любимого голоса —
пусть прозвенят они
хрупкими гранями,
словно по воле случая.
Из непрерывного времени,
что сплетено любовью
в тонкое кружево,
выберу только мгновение
нашей встречи единственной,
музыку твоего имени,
и узел, соединивший
нежность и мужество,
словно ветер и камень,
силой Творения.
«Стою наедине…»
Стою наедине
с незыблемой скалой,
и жду далёкий гром
пылающих столетий!
Вот-вот корунд и кварц
заговорят со мной
священным языком,
прекраснейшим на свете,
способным воплотить
всё лучшее во мне —
смирение, любовь,
познание и веру.
Как снежно-белый шлейф,
летящий на волне,
он захлестнёт меня,
не признавая меры,
и выразит он всё —
и времени шаги,
и тяжесть рудных жил,
и блеск хрустальных граней,
и нежной песни лад,
и на воде круги,
и врезанный в скалу
речитатив преданий.
Темя земное
Темя древней земли выпирает
покатой скалой
в тёмных жилах и трещинах,
каменной скорлупой,
лет ей будет немыслимых три миллиарда!
Стоит остановиться хотя бы на полчаса,
и послушать скрытые в ней голоса
всех, от брахмана до бастарда.
В каждом кристалле,
будь то кварц или циркон,
мерно стелется тонкая ткань времен,
прах