Мне интересны ресторации, где подают всяческие блюда на иностранный манер.
– Перво-наперво, там, где вы проживать изволите, – стал загибать пальцы полицейский. – «Золотой рог», стало быть. Затем «Версаль», «Модерн», «Тихий океан».
Естественно, что пальцев на руках у околоточного не хватило.
«Ситуация, – приуныл Алексей. – Не так уж и просто вычислить этот ресторан. Однако следует идти по пути наименьшего сопротивления, начинать со своего. А ещё лучше пообщаться с Эммануэль. Но это позже, а пока следует начать с обслуги».
Ему повезло. Горничная девушка по имени Стеша видела, как в день убийства из номеров спускался разгорячённый кавказец.
– Нос крючком, глазищи злые, так и зыркает ими туды-сюды, так и зыркает, – охарактеризовала она его. – И ещё шрам на щеке.
– Молодец Стеша, – подбодрил её ротмистр. – А какой конкретно национальности тот кавказец, как вам показалось?
– Какой такой национальности, – потупила девушка взгляд. – Нерусский, одно слово, басурманец!
«Какой барин обходительный, – подумала она. – На вы величат, а я и нации не угадаю».
– А всё же? Вы ведь наверняка в своей жизни и армян и грузин, и кого ещё из инородцев встречали? – продолжал допытываться Алексей.
– Вот, господин хороший, он и есть! – выдохнула радостно горничная.
– Да кто же, милая? – улыбнулся ротмистр.
– Вот, как вы сказали, так он и есть, грузинец!
«Час от часу не легче, – вздохнул Алексей. – Будем искать грузина».
Эммануэль Корсатти в ресторане заведовала женским оркестром. О таких женщинах говорят «мечта мужчины». Но её девушки могли играть не только на духовых инструментах. С не меньшим рвением они дарили наслаждение сильной половине человечества в обмен на денежные знаки различного достоинства.
Публичный дом был подпольным, поэтому, когда он впервые обратился к ней за помощью, женщина не стала долго отнекиваться.
– Бедный иностранный подданный нехорошо в чужом стороне, – произнесла она, отводя глаза. – Я желать быть вашим другом.
Пьяные аристократы, офицеры и бандиты хвастались своими подвигами перед внимательными собеседницами, а те делились информацией с Эммануэль.
Ночной кабак бурлил своей особой жизнью. Здесь пропивались кровно заработанное довольствие и удачно изъятый у фраеров хабар.
Утопая в папиросном дыму, кружились в танго тесно сплетённые человеческие тела. Извиваясь словно уж, официант провёл Алексея к отдельному столику.
– Что изволите откушать, Алексей Владимирович? – склонился он в почтительном полупоклоне.
– Давай что всегда, – отмахнулся ротмистр, выискивая глазами Корсатти.
– Будет сделано, – официант зажёг свечи и испарился, словно его и не было.
Молодая женщина занимала обычное место рядом с оркестром.
Ротмистр дождался, когда девушки-оркестрантки уйдут отдыхать, и пригласил даму к себе за столик.
– Вы, синьора, как всегда неподражаемо-обворожительны, –