действительно казалось, что пылесос для него тяжеловат, но вслух я сказала:
– Не в этом дело. Пусть Пырщ поверит, что я тоже собираюсь сразу приступить к работе.
Мелкий кивнул и успокоился. Мамаша слегка улыбнулась и подмигнула мне.
Мы быстро выгрузились перед знакомым домом. Именно здесь я разносила счета перед тем, как столкнулась с ведьмой.
Пырщ уже был на месте и злорадно поглядывал на нас. Помимо него снаружи находилось ещё несколько человек в серых деловых костюмах.
– Это маги? – на ходу уточнила я у крысанов.
– Да. Они обычно приезжают на место первыми и устанавливают купол, чтобы никто не смог забрести в поле искажения. А потом они зайдут после нас, чтобы восстановить предметы, которые можно восстановить, стереть память людям, случайно попавшим под действие поля или увидевшим что-то, что видеть не положено, а также устранить остатки искривлений, поправить стены и потолок. На нас – первичная, самая грязная очистка, а они уже остальное доделывают, то, что требует особых магических умений.
– А всегда можно восстановить помещение? – заинтересовалась я, ныряя в подъезд вслед за мамашей.
– Далеко не всегда! – хором отозвались крысаны. – В таких ситуациях, как эта, до конца всё исправить почти никогда не получается. Иногда проще запечатать помещение или даже выселить жителей и снести дом. Искривления исправлять очень сложно, особенно если они возникли из-за выплеска чёрной магии.
В подъезде никого не было.
Время от времени мне казалось, что воздух будто бы местами искрится. Видимо, это и есть тот самый купол.
Возле двери в квартиру ведьмы крысаны остановились и повернулись ко мне.
– Стой тут! – ещё раз распорядился папаша, будто волновался, что я только и жду возможности шмыгнуть в жуткую квартиру.
Однако в этот момент дверь в квартиру внезапно распахнулась сама собой, а в следующий миг меня сорвало с места, как пушинку, и буквально швырнуло внутрь!
Я вмазалась в стену коридора и едва успела подставить руки, чтобы не расквасить нос.
Дверь сама собой захлопнулась, отрезая меня от вопящих крысанов, а потом… исчезла.
– Ах ты ж, собака белобрысая! – прошипела я в сердцах. – Вот готова спорить на что угодно, что это проделки гадкого Пырща! Вот почему он настаивал, чтобы меня взяли на дело!
– Тебе конец! – злорадно прошипел дар в моей голове. – Сейчас твоё тело постепенно начнёт преображаться и сил для сопротивления не останется…
Он продолжал бурчать, нагоняя жути, а я огляделась. М-да…
Так вот ты какое – поле искажения!
Зрелище и вправду было невероятное.
Впереди коридор перекручивался, будто его пытались выжать, как тряпку. Люстра, которая раньше была на потолке, теперь росла из стены и шевелилась, как живая, хищно перебирая хрустальными подвесками. Из одной картины на стене наполовину высунулся изображённый на ней пастух, и теперь он корчил мне жуткие рожи, безуспешно пытаясь освободить увязшие в картине ноги. Зеркало стало